Волки остановились по ту сторону ворот. Голубое сияние стало почти нестерпимым, и Люгер с трудом разглядел оборотней. На боку одного из них чернела рваная рана, а во лбу другого торчала едва различимая стальная игла.

Когда Стервятник увидел эти следы недавней драки, на его лице появилась улыбка удовлетворения, похожая на хищный оскал. Оборотни, не отрываясь, смотрели на него. Никогда раньше, даже во взгляде Хоммуса, Люгер не наблюдал такой ненависти. Улыбка будто примерзла к его физиономии.

Потом он ощутил чье-то присутствие, но не так, как ощутил бы присутствие живого существа. Ужас, охвативший Стервятника, был совершенно необъяснимым. Он попытался определить, где находится то, что излучало этот ужас. Оно было ВЕЗДЕ…

Нечто висело вокруг невидимым облаком, медленно разрасталось, всплывало из-под земли. Выйдя за пределы ограды, оно коснулось оборотней…

Их глухое утробное рычание превратилось в жалобный визг, в котором были слышны боль и безумие. Желтые зрачки замутились и стали кроваво-коричневыми. Твари начали вертеться на месте, как будто их жалили сотни невидимых ос…

Что-то заставило Люгера оглянуться, и он увидел, что все кладбище залито потустронним голубым сиянием, делавшим неразличимыми остальные цвета. Глаза Газеуса были полузакрыты, а между веками жутко сверкали бельма. Хотя пес мелко дрожал, шерсть дыбом поднялась на его спине.

Сам Слот чувствовал себя немногим лучше. Его мозг горел, а кожа была холодной как лед. Он вдруг ощутил, что его обжигают ладони Сегейлы, но не мог вырваться из ее судорожных объятий.

Долгий протяжный звук, похожий на стон, висел над кладбищем. Пронзительные крики оборотней, метавшихся по ту сторону ограды, стали гулкими и далекими, словно доходили до ушей Люгера сквозь толщу воды.

Наконец таинственная сила, одолевшая существ из Земмура, прижала их к решетке ворот. Стервятник вполне отчетливо услышал хруст костей и треск лопающейся кожи. Голубая вспышка ослепила Слота, и спустя несколько мгновений он почуял запах паленой шерсти и горелого мяса.

Когда он снова открыл глаза, то увидел меркнущее голубое сияние и три бесформенные обугленные туши, лежавшие за оградой. Кладбище быстро погружалось во тьму. На землю падал дождь из листьев и насекомых, поднятых в воздух неощутимым для Люгера ураганом. Исчез как несбывшаяся надежда потусторонний звук, и стали слышны тихие, почти человеческие всхлипывания Газеуса.

Пальцы Сегейлы разжались, и Стервятник вытер ладонями холодный пот, выступивший на висках. Потом он бросил еще один взгляд за ограду. Теперь ничто не нарушало мертвого покоя, воцарившегося на пустыре, а в окнах отдаленных домов зажглись робкие огни. Люгер знал, что вой оборотней у кладбищенских ворот привлек внимание многих горожан, но вряд ли кто-нибудь из них решится выйти на улицу до рассвета.

Стервятнику и его спутникам тоже нужно было пережить эту ночь. Он понимал, что очень скоро другие члены Серой Стаи обнаружат трупы своих собратьев. Теперь его целью был лес за пределами города и родовое гнездо, к которому он надеялся найти дорогу утром.

Люгер поцеловал Сегейлу в губы и ощутил их вкус. Потом он долго сжимал в объятиях тело Газеуса, чувствуя, как замедляется бешеное биение собачьего сердца. Когда оно успокоилось, Стервятник, женщина и пес направились в глубину темной аллеи, которая должна была вывести их к лесу…

Глава седьмая УСЫПАЛЬНИЦА

Люгер не успел сделать и десяти шагов среди могил, как увидел тень человека, стоявшего между деревьями. Густые кроны превращали аллею в черный коридор, и фигура незнакомца оставалась неразличимой, пока Слот не подошел поближе. Стервятник не сразу заметил его появление; казалось, что этот человек находится здесь уже очень долго. Его непоколебимое спокойствие почему-то раздражало Люгера.

Он сделал знак Сегейле, и она остановилась поодаль. Газеус исчез в кустарнике, которым были обсажены могильные плиты, и бесшумно возник из темноты уже позади незнакомца, готовый в любую секунду прыгнуть тому на спину и впиться зубами в шею.

– Я Шаркад, здешний сторож, – сказал вдруг человек. Его голос был глухим и бесцветным. – Давно жду тебя, Люгер, и тебя, Тенес.

Равнодушно произнесенные слова упали в темноту. Стервятник повернулся к женщине.

– Он назвал тебя Тенес.

– Он ошибся, – сказала Сегейла и вышла из тени.

Шаркад засмеялся.

На нем был темный плащ с капюшоном, скрывавшим верхнюю часть лица.

Подбородок торчал вперед, бесцветные губы почти не шевелились, когда сторож говорил или смеялся. Его морщинистая кожа имела желтый оттенок, а скулы покрывала густая многодневная щетина. Он не внушал симпатии, но пока не внушал и опасений.

– Откуда ты меня знаешь? – спросил Люгер на всякий случай, почти не надеясь получить правдивый ответ.

– Я видел твой портрет в усыпальнице Гадамеса.

Слот насторожился. И хотя сейчас ему было не до старых тайн, ум его напряженно заработал. Это не помешало ему заметить, что Газеус ведет себя как-то странно. Пес принюхивался к чему-то, а потом начал тоскливо подвывать. Шаркад остался невозмутим и неподвижен.

Люгер понимал, что теряет время, однако душа его уже была во власти старика с желтым лицом.

– Итак, ты долго ждал меня… – сказал Стервятник, раздумывая, не пришло ли время воспользоваться своим кинжалом.

Шаркад улыбнулся. Люгер пытался увидеть отблески света в его зрачках, но тщетно.

– Наверное, ты был бы не прочь узнать, почему тебя хотели убить прошлой ночью?.. – спросил сторож.

Слот поймал на себе встревоженный взгляд Сегейлы. Если она и играла роль влюбленной, то ее игра до сих пор была безукоризненной.

Люгер широко улыбнулся сторожу одной из своих самых многообещающих улыбок и сказал ядовито:

– Я рассчитывал, что ты расскажешь мне об этом, старик.

Внешне Стервятник оставался расслабленным, однако завывания Газеуса действовали ему на нервы. Тем более что он впервые не понимал, чем вызвано необычное поведение пса.

Шаркад сдвинулся с места и подошел к одной из могил. Верхнюю часть его лица по-прежнему скрывала глубокая тень. Подбородок казался высеченным из грязно-желтого камня… Сторож долго стоял, уставившись в темное пространство между надгробиями, потом сказал, едва шевеля губами:

– Ты все узнаешь в усыпальнице Гадамеса. Иди за мной.

* * *

…Глаз Дьявола ярко сиял среди звезд. Долгий вой Газеуса внезапно оборвался. Шаркад быстро уходил прочь по одной из боковых аллей. Его темный силуэт пересекал освещенное ночным светом пространство…

Некоторое время Стервятник никак не мог понять, что кажется ему странным в ночном стороже, и испытывал от этого мучительное неудобство. Потом суеверный ужас пригвоздил его к месту.

Он увидел, что фигура Шаркада не отбрасывает тени…