Рейстлин был не так уж изумлен, увидев эльфа, хотя он очень удивился, когда тот добавил:
— Мы с друзьями заметили, как тебе нравится вино. Оно, как и мы, из Квалиноста. Я и мои друзья будем рады распить этот кувшин вместе с тобой.
Ни один уважаемый эльф не стал бы пить в таверне, принадлежащей человеку. Ни один уважаемый эльф не завел бы с человеком разговора. Ни один уважаемый эльф не предложил бы человеку выпить вместе с ним. Все это давало Рейстлину хорошее представление о том, кто его новый знакомый.
Он, скорее всего, был из темных эльфов, из тех, кто был «отлучен от света» и изгнан из родных мест, что было самой страшной судьбой для эльфа.
— С кем ты пьешь и что пьешь — твоя забота, — предупреждающе сказал Рейстлин.
— Это не забота, — ответил эльф. — Это вино. — Он улыбнулся, думая, что удачно пошутил. — И оно твое, если ты хочешь. Не возражаешь, если я сяду рядом?
— Прошу прощения за грубость, сэр, но я не в настроении для разговоров.
— Спасибо. Я принимаю приглашение, — и эльф скользнул в кресло напротив.
Рейстлин поднялся. Это зашло слишком далеко.
— Доброй ночи. Мне нужен отдых. Если ты позволишь…
— Ты маг, не так ли? — спросил эльф. Он не откинул капюшона, но в свете огня его миндалевидные глаза ярко и холодно блестели, как будто ледяные.
Рейстлин не видел нужды отвечать на такой наглый и, возможно, опасный вопрос. Он отвернулся прочь, намереваясь расплатиться с трактирщиком и попросить у него разрешения поспать на полу у огня в общей комнате.
— Жаль, — сказал эльф. — Если бы ты был магом, тебе бы здорово повезло. Я и мои друзья, — он кивнул на двоих своих приятелей, — набрели на небольшую работенку, где пригодился бы волшебник.
Рейстлин не ответил, но и не двинулся с места, оставшись стоять у стола и выжидающе смотреть на эльфа.
— Можно неплохо заработать, — сказал эльф, улыбаясь.
Рейстлин пожал плечами.
Эльфа удивила его реакция.
— Странно. Я всегда считал, что люди заинтересованы в деньгах. Похоже, я ошибался. Что же может соблазнить тебя? А, я знаю. Магия! Конечно же. Артефакты, волшебные кольца… Колдовские книги.
Эльф грациозно поднялся на ноги.
— Идем, я познакомлю тебя со своими братьями. Послушаешь, что мы задумали. Тогда, если ты случайно наткнешься на какого–нибудь мага, — эльф подмигнул, — ты дашь ему знать, что он может хорошо заработать, присоединившись к нам.
— Возьми вино, — сказал Рейстлин. Он пересек комнату и подсел к двум другим эльфам за стол.
Эльф, улыбаясь, подхватил кувшин и направился к столу.
Рейстлин кое–что знал о Квалинести от Таниса, наверняка больше, чем знали другие люди, потому что он неугомонно расспрашивал полуэльфа об эльфийских традициях и особенностях. Эти трое были высокими и худыми, как большинство эльфов, и, хотя все эльфы кажутся людям похожими, Рейстлин заметил сходство между ними. У всех троих были зеленые глаза и очень худые острые подбородки. Они выглядели молодо, скорее всего, им было лет по двести. Под плащами они носили короткие мечи — время от времени он слышал металлический лязг — и, вероятно, ножи. Он слышал поскрипывание кожаных лат.
Он раздумывал над тем, какое же преступление они совершили, чтобы быть отправленными в изгнание, что было для эльфа хуже смерти. У нег появилось предчувствие того, что он скоро это узнает.
Эльф, который беседовал с Рейстлином, говорил за всю компанию. Другие двое не раскрывали ртов. Возможно, они не говорили на Всеобщем. Многие эльфы не владели им, считая ниже своего достоинства учить человеческий язык.
— Я Лайам, — представился эльф. — Это Миках и Ренет. А твое имя?…
— Не должно тебя интересовать, — ответил Рейстлин.
— Но все же оно меня интересует, — парировал Лайам. — Мне хотелось бы знать имя человека, с которым я пью.
— Мажере, — сказал Рейстлин.
— Мажере? — нахмурился Лайам. — По–моему, так звали одного из древних богов.
— И меня так зовут, — Рейстлин сделал глоток вина. — Хотя я и не претендую на то, чтобы быть богом. Прошу объяснить мне, о какой работе ты говорил. Я не нахожу общество темных эльфов настолько приятным, чтобы продолжать разговор без необходимости.
Глаза другого эльфа по имени Ренет вспыхнули злобой. Его кулаки сжались, он хотел встать. Лайам резко сказал что–то по–эльфийски и толкнул друга назад на место. Рейстлин получил ответ на один из своих вопросов. По крайней мере один из эльфов понимал Всеобщий.
Рейстлин сам немного знал язык Квалинести, научившись многим словам от Таниса. Но он не дал своим собеседникам понять это, решив, что он может услышать много полезного, если эльфы продолжат думать, что они могут свободно разговаривать между собой на своем языке.
— Кузен, мы не можем позволить себе так легко задевать себя. Нам нужен этот человек, — сказал Лайам по–эльфийски.
Перейдя на Всеобщий, он добавил:
— Ты должен извинить моего кузена. Он немного вспыльчив. Но я думаю, ты мог бы быть повежливее, Мажере. Мы делаем тебе большое одолжение.
— Если вы ищете друзей, я бы посоветовал вам обратиться к официантке, — сказал Рейстлин. — Она выглядит так, как будто не прочь составить вам компанию. Если вы хотите нанять мага, то вам лучше перейти к делу.
— Так ты все–таки маг, — хитро улыбнулся Лайам.
Рейстлин кивнул.
Лайам оглядел его.
— Ты кажешься очень молодым.
Рейстлин начинал сердиться.
— Ты сам ко мне обратился. Ты видел, как я выгляжу, когда пригласил меня за ваш стол, — Он начал подниматься. — Похоже, я зря потратил время.
— Ну ладно! Хорошо! Думаю, неважно, насколько ты молод, если ты способен справиться с задачей, — Лайам наклонился вперед, понизил голос. — Вот какое у меня предложение. Тут в Гавани живет маг, который держит магическую лавку. Он человек, как и ты. Его имя Лемюэль. Ты его знаешь?
Рейстлин в самом деле знал Лемюэля и имел с ним дело раньше. Он считал Лемюэля другом, и поэтому решил узнать, чего хотят от него эти недоброжелательные эльфы, чтобы предупредить его в случае опасности.
Рейстлин пожал плечами.
— Кого я знаю — мое дело, не ваше.
Миках, махнув в сторону Рейстлина, пробормотал по–эльфийски:
— Что–то мне не очень нравится этот твой маг, кузен.
— Никто не просит, чтобы он тебе нравился, — огрызнулся Лайам. — Пей свое вино и молчи. Я говорю с ним.
Рейстлин смотрел на них без всякого выражения, как человек, не улавливающей ни малейшей тени смысла сказанного.
Лайам снова перешел на Всеобщий: