— Только на короткое время, — мрачно ответил человек в белом. — Это их не остановит, ваше высочество. Только замедлит продвижение.
— Но мы успеем связаться с Тхон-ли и приказать им снова открыть Коридоры, — быстро сказал Гаральд. — Ты спас нас! Мы начнем отступление...
— Нет, ваше высочество! — Человек в белом схватил принца за разорванную, залитую кровью рубаху, когда тот пошел было прочь. — Сейчас вы не имеете права отступать. Вы должны сражаться. Мой дядя был прав в одном — выхода нет. Бежать некуда. Если вы не остановите их здесь, они захватят весь мир.
— Сражаться с ними? Как? Это же невозможно!
Гаральд снова посмотрел на тварей. Явно растерявшись и пытаясь справиться с неожиданной ситуацией, несколько тварей сбились кучку и, соединив лучи, силились расплавить лед. Это мало помогало — маги просто снова восстанавливали его. Другие твари беспорядочно палили, случайно попадая, но в целом принося мало вреда. Теперь были видны и сверкающие металлом тела людей, которые жались к тварям, словно для защиты.
Но Гаральд знал, что его люди долго не продержатся. Маги уже начинали уставать, Жизнь, необходимая для того, чтобы поддерживать огромную ледяную стену, медленно уходила из них. Когда они совсем ослабеют, всем остальным ничего не останется, как сдаться на милость железных тварей и людей в металлической коже.
— Наша магия бессильна против них! — настаивал Гаральд. — Ты же видел...
— Только потому, что вы не знаете их, ваше высочество, — нетерпеливо перебил его человек в белом. — Вы просто не умеете сражаться с ними!
— Тогда ты должен сказать мне, что происходит! Мне надо все знать, прежде чем решиться!
Человек в белом в отчаянии стиснул руки, невероятно напомнив Гаральду прежнего нетерпеливого, горячего юнца. Однако Джорам справился с собой, сдержал злые слова. Выдержав какую-то внутреннюю борьбу, он погладил пальцами кожаные ремни, перекрещивавшие его грудь, — возможно, это прикосновение успокаивало его. И когда он заговорил, голос его был ровен.
— Посмотрите мне в лицо.
Принц с неохотой выполнил его просьбу. Глядя в знакомое и в то же время чужое лицо, он понял, что избегает смотреть на этого человека, не желая признавать пугающего, необъяснимого изменения.
— Кто я? Назовите мое имя.
Гаральд попытался отвести взгляд, но карие глаза не отпускали.
— Джорам, — неохотно сказал он наконец. — Ты Джорам, — повторил он.
— И сколько же времени прошло с тех пор, как я покинул этот мир? — мягко спросил Джорам.
— Год, — дрогнувшим голосом ответил Гаральд.
И тут очевидное поразило его как гром. Он был вынужден признать, что всего несколько сотен дней назад этот человек ушел в неведомое, будучи совсем еще юношей. А теперь перед принцем стоял ровесник, если не человек старше его.
— Я не понимаю! — в испуге воскликнул Гаральд.
— Для меня прошло десять лет, — ответил Джорам. — Сейчас у меня нет времени объяснить все. Если я не переживу этой битвы, найдите отца Сарьона — он сейчас в Мерилоне. Я оставил ему свои записки. Вам придется поверить в то, что я вам сейчас скажу. Если вы не верите неблагодарному мальчишке, которого вы некогда знали и которому помогли, — Джорам вздохнул, — то поверьте тому, что я считал последним деянием в своей жизни, — отречению от меча, который я создал, и добровольному уходу в смерть.
Лицо Джорама исказилось от муки, пока он говорил эти слова; рука прижала к груди кожаную перевязь.
Гаральд вспомнил все, что слышал о жутком последнем дне Джорама в этом мире, и подозрения его рассеялись. Он попытался было что-то сказать, но не находил слов. Джорам понял состояние принца и вместо всяких слов схватил его за руку.
— Я ушел в то, что считал смертью, но за Гранью — не смерть, ваше высочество, — спокойно продолжал Джорам. — Там жизнь! В гордыне своей мы считали себя в безопасности, отгородившись от всей прочей Вселенной нашей магической границей. Когда мы покинули древний мир, чтобы прийти сюда, мы думали — или надеялись, — что Старый мир забудет о нас точно так же, как и мы о нем.
Джорам отвел взгляд, глядя за ледяную стену в края, которые видел только он один.
— Они не забыли, — тихо сказал он. — Они утратили магию и искали ее, понимая, что она где-то еще есть. — Джорам улыбнулся, но улыбка была мрачной, и Гаральда от нее пронизала дрожь. — Я говорил прежде, что там, за Гранью, не смерть. Я ошибся. На самом деле там нет ничего, кроме смерти. Все миры за Гранью населены Мертвыми. Какая-то Жизнь, какая-то магия там есть, но она рассеяна по Вселенной, как атомы в глубоком космосе.
— Атомы... глубокий космос. — Слова казались странными, почти бессмысленными. Гаральд, как и Джорам, поднял глаза к небу. Его смятение не ушло, наоборот — оно росло, как и его страх.
Древний мир, из которого они в ужасе бежали, искал их? Принц почти ожидал увидеть там, в небесах, лица, смотрящие на них с безоблачного неба.
— Прости, я понимаю, что вы не в силах это осмыслить. — Джорам снова посмотрел на Гаральда, и теперь взгляд его был полон мольбы и настойчивости. — Чем я могу доказать? — Он крепче сжал руку принца, словно через это прикосновение мог все объяснить ему лучше, чем словами. — Они — Мертвые, если хотите, — в голосе Джорама прозвучала горькая ирония, от которой Гаральд болезненно поморщился, — называют это «экспедиционными силами». Их посылают исследовать мир, чтобы покорить и подчинить его и подготовить к оккупации.
— Что? — повторил совершенно ошеломленный Гаральд. Завоевать, покорить, оккупировать! Он знал эти слова, он понял. Он заставил себя слушать, заставил свой разум не цепляться за то, что еще утром считал реальностью. — Ты говоришь, они — Мертвые... — Он запнулся на этом слове, все еще упрямо не желая верить, хотя все, что ему надо было сделать для того, чтобы поверить, — так это посмотреть сквозь ледяную стену. — Они хотят нас завоевать? Зачем? И что потом?
— Они хотят разрушить барьеры, выпустить магию назад во Вселенную, — ответил Джорам. — Они возьмут вас в плен и уведут в свой мир.
— Но если они этого хотят, — возразил Гаральд со странным ощущением в душе, словно бы все происходило во сне, — то почему они убивают всех, кого видят, включая мирных жителей? — Он показал рукой. — Они не берут пленных! А если и берут, — сказал он, припомнив слова Радисовика, — то только каталистов!
— Да? — Джорам устремил изумленный взгляд на Гаральда.
— Да! Я видел сам! Знатные люди, их жены, дети приехали в своих сверкающих повозках, взяв с собой вино и еду, чтобы посмотреть на игру. Эти твари убили их! — Гаральд снова увидел перед собой перевернутое на спину тело и оскал обожженного черепа. — Значит, так они воюют там, за Гранью? — гневно спросил он. — Убивают беззащитных?
— Нет, — ответил Джорам, и глубокая тревога отразилась на его лице. — Они не дикие кентавры. Они не любят убивать. Они солдаты. У них есть свои законы войны, которые соблюдаются уже много веков. Я ничего не понимаю. Они же хотели брать пленных... — Он замолк, лицо его помрачнело. — Разве что... — Он не продолжил.