— Она сошла с ума? — спросила Кадия Антара. — То, что она болтает, не может быть правдой! — Она подняла свой янтарный амулет. — Ани, моя милая сестренка, посмотри! Мой цветок опять стал черным как ночь! Я уверена, что это добрый знак, удача будет на нашей стороне, мы вовсе не обречены!
Слезы все так же струились по щекам королевы. Она положила на диван стальную рукавицу и вытащила из складок одежды свой амулет. Внутри сверкал кроваво-красный бутон.
— Может быть, я была не права, когда говорила об оддлингах, может быть, погибнуть суждено только людям, когда Вечный Ледник покроет нашу бедную землю! — Анигель указала рукой на окно. — Неужели ты не слышишь диких завываний ветра, не видишь этого ледяного дождя? Такая погода — не редкость в высокогорье или в глухих северных районах Тузамена, но у берегов Лаборнока, у теплого моря это невиданно! Из-за наших проклятых талисманов мир перевернулся вверх тормашками! Ни ты, ни я никогда не знали, как управляться с ними, и я уверена, что Орогастус тоже не умеет ими пользоваться! Один Бог ведает, что замышляет этот отвратительный колдун, что еще он напустит на нас; землетрясение и эта ужасная погода — всего лишь предвестники страшного катаклизма, который надвигается на мир! Пусть Харамис, если сможет, попробует предотвратить ег о!
Антар и Кадия посмотрели на Великую Волшебницу, но она все еще пребывала в трансе.
— Что это за слухи о Вечном Леднике? — спросила Кадия Антара.
— Говорят, будто оддлинги спускаются с гор, спасаясь от наступающих льдов. Может быть, это всего лишь слухи. — Он махнул рукой. — Никто не знает точно, так ли это. Лампиар, самый известный наш ученый, утверждает, что здесь с доисторических времен не было такой кошмарной погоды. За последние шесть ночей треть лаборнокского урожая зерновых погибла. Часть померзла, часть сгнила от дождей, а то, что осталось, скорее всего, тоже никуда не годится. Какая разница, что явилось причиной этого несчастья — колдовство или капризы природы? Пусть мы отразим нападение пиратов — все равно наша страна превратится в пустыню.
— Я обнаружила лорда Осоркона, — внезапно заговорила Великая Волшебница. Антар и Кадия посмотрели на нее с ожившей надеждой; даже королева обратила к сестре печальное лицо. — Он и его армия, состоящая приблизительно из трех тысяч человек, расположились лагерем в Роще Атакум в шестнадцати лигах к юго-западу от города.
— Замечательно! — воскликнул король. — Значит, завтра они наверняка будут здесь!
— Боюсь, что не будут, — сказала Великая Волшебница. — Они стоят в этой роще уже минимум два дня, и не похоже, что собираются отправляться в путь. Я быстро осмотрела лагерь, поэтому не могу сказать ничего определенного, кроме того… что армия Осоркона выступит только тогда, когда пираты высадятся в Дероргуиле и война будет в самом разгаре. Тогда Осоркон и войдет в город.
— О, зубы Зото! — простонал король. — Значит, он все-таки предал нас! Он предал не только Два Трона, но, по-видимому, и своих союзников-пиратов! Несомненно, он будет выжидать, пока рэктамцы и защитники города перебьют друг друга, а потом попытается сам захватить его.
— Вероломное отродье! — вскричала Кадия. Король Антар повернулся к Великой Волшебнице.
— Белая Дама, кажется, теперь нам остается надеяться только на тебя и на твою магию. Со своими четырьмя тысячами воинов нам не справиться с врагами, атакующими и с моря, и с суши.
— Я всего лишь женщина, и у меня почти нет опыта в высокой магии, — сказала Харамис. — Конечно, я сделаю все, чтобы помочь вам, но Орогастус вполне способен бороться со мной, он тоже обладает волшебной силой. К тому же я могу сознательно и преднамеренно навлекать смерть даже на захватчиков. Это будет противоречить принципам Великих Волшебников. Я должна быть защитницей всех живых существ в этом мире, независимо от того, к какой расе или к какому народу они принадлежат.
— Ты… ты не будешь использовать магию, чтобы уничтожить гнусных агрессоров? — закричала,Анигель с возмущением.
— Нет, — ответила Великая Волшебница. — Даже ради спасения Двух Тронов.
Спокойно заговорила Кадия: — Но, Ари, если Ани права и опасности подвергается весь мир? Чтобы спасти мир, разве ты не убьешь Орогастуса?
Харамис опустила глаза.
— Это спорный вопрос. Если я не смогу победить его магию, я погибну. Если смогу, зачем убивать его? Есть место, куда его можно заточить навеки.
— Если он до этого не разрушит весь мир! — крикнула Анигель. — Если он первый не убьет тебя!
Харамис сказала:
— Орогастус понятия не имеет, какая опасность заключена в Скипетре Власти, да и я до конца не знаю этого. Мне придется посоветоваться с моей подругой, Великой Волшебницей Моря, чтобы узнать, как восстановить равновесие мира.
— Тебе нужно спешить, — кричала Анигель, — не то пираты сожгут Дероргуилу дотла, а Орогастус обрушит на наши головы Три Луны!
— Ани, как ты можешь так говорить? — сказала потрясенная взрывом отчаяния сестры Кадия.
— Тихо, тихо! — прикрикнул на жену рассерженный король. — Твои сестры пришли сюда, чтобы помочь нам. Может, тебе следует все-таки поблагодарить их, а не осыпать незаслуженными упреками?
Анигель посмотрела безумными глазами сначала на Харамис, потом на Кадию и разразилась громкими рыданьями.
И опять Харамис приняла сестру в свои объятия. Она гладила ее и шептала слова утешения, как бывало давным-давно, когда они трое были юными принцессами, из которых Харамис была старшей, а Анигель — самой младшей, робкой и застенчивой. Кадия пододвинула стул, Анигель села и стала потихоньку приходить в себя.
— Я веду себя как идиотка, — шептала королева. — Как малое дитя, а не как правительница Двух Тронов. С тех пор как мой амулет стал алым, я не нахожу покоя, по ночам меня мучают кошмары, я испытываю постоянный гнетущий страх. Мужество покинуло меня, будущее представляется мрачным и тоскливым. — Если ты сможешь вернуть цветку его первоначальный цвет, — сказала Кадия, — в душе твоей опять воцарится покой.
— Я в этом не сомневаюсь. — В голосе Анигель опять звучала уверенность. — Твой черный цветок вернулся к тебе, может, ты расскажешь, как тебе удалось добиться этого?
— Я знаю только одно: я отказалась от презрения и ненависти к тебе, признала, что народ был прав, когда не откликнулся на мой призыв к войне. Только тогда Кровавый Триллиум изменил свой цвет.
— Я уже сказала, что приняла твои извинения, — заявила королева. — Но, как ты видишь, на моем амулете это не отразилось.
— Да, видела, — ответила Кадия, — и у меня чуть сердце не остановилось. Но в чем тут дело, только ты можешь понять, сестренка. — Большеглазая Дама отвела взгляд от Анигель и обратилась к королю: — Ну что, мне уйти, зять, или я смогу быть полезной тебе?
Антар не мог оторвать глаз от лица своей измученной жены. Наконец он отвлекся, задумался, и в глазах его блеснула новая мысль.