И в это мгновение Нош поскользнулась и упала на колени. Крин настиг девчонку, перебросил её руку себе через плечо, подхватил и потащил вперёд.
Навалилась тьма, хоть глаз выколи. Путники заметили препятствие, только когда наткнулись на него. Каменная стена немного сдерживала безумные порывы ветра, так что Крину хватило сил пойти вдоль неё, шаря по камню онемевшими пальцами.
Вскоре он нащупал деревянную створку. Юноша провёл по ней рукой вверх-вниз и быстро обнаружил простой засов на крючке. Он поднял крюк и распахнул дверь. Затолкав Нош внутрь, Крин ввалился следом. Пронзительный свист ветра сменился ровным гулом.
Извернувшись, он захлопнул дверь. Затем, придерживая её бедром, пошарил вокруг. Нащупав сноп сена, он подпёр им дверь — благо, ветер дул с противоположной стороны.
Судя по запахам, они нашли спасение в хлеву. Через минуту Крин услышал низкое мычание варга. Лучше всего держаться от животного подальше, незваные гости могут ему не понравиться. Оставалось надеяться, что он в стойле, но лучше не проверять.
Они в укрытии — уже хорошо. Но этого мало. Необходимо согреться, выпить и съесть чего-нибудь горячего и, конечно, сбросить промокшую одежду. Вот тогда можно считать, что они спасены. Крин поднялся и, пошатываясь, сделал несколько шагов, пока не споткнулся о недвижимое тело Нош. Не удержавшись, он рухнул на неё, едва успев немного извернуться, чтобы не зашибить девчонку.
Нужно встать, двигаться, греться. Ни в коем случае нельзя поддаваться сонливости. Тогда точно конец!
Раздался скрип, и в глаза Крину ударил яркий свет, на миг ослепивший его. Проморгавшись, он смог разглядеть руку, держащую фонарь. Неизвестный прошёл через незамеченную юношей дверь и поставил фонарь на высокий ящик.
К парню подошла женщина, одетая как крестьянка, которых он видел на казгарском базаре, в грубую сорочку и штаны. Её волосы были спрятаны под чепцом, а морщинистое лицо выдавало преклонный возраст. Женщина поглядела на несчастных путников и заговорила.
Её напевная речь отличалась от обычного говора неизвестным акцентом, но каким-то образом Крин сумел разобрать, что она говорит.
— Идти сможешь?
Он начал подниматься, опираясь о ближайший сноп сена, потому не стал тратить силы на ответ. Лучше умереть, но встать и дойти самостоятельно. Женщина, ничего больше не спрашивая, подхватила Нош под мышки и поволокла в дом. Крин подковылял к ней и даже поднял девчонку за ноги, чтобы помочь занести её в дом.
Они сразу же окунулись в тепло и свет. На столе горела лампа, а в углу жарко пылал очаг, распространяя по комнате волны тепла. Рядом стояло кресло с высокой спинкой, в него хозяйка дома и усадила Нош. Крин присел рядом, следя, чтобы девчонка не свалилась на пол.
Женщина ушла в хлев за фонарём. Вернувшись, она встала над Крином и, уперев натруженные руки в бока, принялась разглядывать обоих потерпевших. Затем поманила юношу. Он устроил Нош поудобней и встал, хотя ноги ещё дрожали и подгибались.
Хозяйка подошла к противоположной стене, где стоял видавший виды деревянный сундук. Она подняла потемневшую от времени крышку, покопалась внутри и извлекла на свет кипу поношенной одежды. Захлопнув сундук, женщина свалила ворох одежды сверху, добавив к нему длинный грубый лоскут — видимо, полотенце. Затем она обратилась к юноше с краткой речью. Пожалуй, ей нечасто доводилось разговаривать с кем-то в этой глуши.
— Раздевайся, вытирайся, одевайся… потом к огню. Там суп.
Ни одного лишнего слова. Крин послушно исполнил её приказание.
За его спиной женщина занялась Нош, и вскоре он услышал, что девушка разговаривает. Сознание того, что она жива, согрело его не меньше, чем мысль о супе, аппетитно булькающем в котле над огнём.
Тепло. Нош уже не надеялась когда-нибудь согреться. Было светло… горел огонь. Кто-то заслонил очаг и принялся черпать из котла, который висел над огнём. Затем этот кто-то подошёл к Нош. Над девушкой склонилось морщинистое женское лицо с живыми яркими глазами.
— Горячо… но ты пей… ешь… поскорее.
В руки сунули миску. Нош опустила взгляд на ароматное, исходящее паром варево и только сейчас ощутила, как сильно ей хочется есть. Старушка куда-то пропала. Девушка была ещё слишком слаба, чтобы повернуть голову и посмотреть, куда та делась.
Нош сидела в кресле, завёрнутая в залатанное, но чистое покрывало. Оно пахло травами. Нижнюю часть её тела скрывала длинная юбка.
Оторвав взгляд от миски, она заметила у очага недвижное маленькое тельце зарка. Неужели он умер? Кармашек в плаще был ненадёжным укрытием в такую непогоду, а зарки Рифта отличались крайней теплолюбивостью. В холода они становились вялыми и спешили забиться в самые глубокие норы.
Слёзы брызнули из глаз Нош. Она до крови прикусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться. Руки задрожали, и горячее варево в миске пошло волнами, едва не выплёскиваясь ей на колени. Из-за высокой спинки кресла вышел её недавний спутник.
Нош узнала его с трудом. Вместо кожаных одежд и кольчуги на Крине была грубая рубаха с множеством заплат. Правда, у прежнего хозяина этой рубашки руки были покороче, а плечи поуже. Крепкие запястья Крина выглядывали из рукавов, и ворот был распахнут на груди. А штаны не доходили до лодыжек босых ног.
Он подошёл к Нош. Девушка показала пальцем на зарка, для чего ей пришлось поставить миску.
— Он… он умер?
Крин опустился на колени и нежно погладил маленького зверька. Он тоже успел привязаться к существу, которое помогло им вырваться из плена.
— Дышит! Он отогреется.
Вновь подошла незнакомая женщина. Она подала Крину миску с варевом. Девушка поднесла край своей миски к губам и отхлебнула. Да, горячо, но язык не обжигает. Она проглотила. Суп был густым, он приятно прокатился к желудку, согревая Нош изнутри.
Откуда-то появилась деревянная ложка. Видимо, её подала хозяйка, но девушка с такой жадностью набросилась на суп, что ничего вокруг не замечала. Она выпила бульон, а потом, уже неспешно, вычерпала гущу. Но когда показалось донышко миски, веки Нош налились свинцом, движения стали вялыми и замедленными. С огромным трудом она заставила себя не смыкать ресницы. Девушка попыталась вспомнить, как она попала в эту комнату, но так и не смогла.
Подошла женщина и с неожиданной для её возраста силой помогла Нош подняться и добрести до тёмного чуланчика, где на широком сундуке была разложена постель. Девушка легла, и усталость взяла своё. Хозяйка вышла и прикрыла за собой дверь, оставив узенькую щёлочку.
Отсюда завывание бури казалось тихой, умиротворяющей песней. Сквозь сон Нош услышала, как зарк вскоре пробрался в постель и свернулся клубочком у изголовья.
Нош проснулась, внезапно охваченная страхом. Ей почудилось, что её замуровали. Правда, на одеяле лежала тонкая полоска света. Неужели Марк снова их поймал? Затем девушка начала что-то припоминать. Зов, который едва не заглушила страшная буря… И этот зов привёл её сюда. Но куда?