Спутником.
Церлин замерла. Как часто ей говорили о Ветре и его источнике — почудилось ей или как раз в этот миг она ощутила его нежное прикосновение к коже, смрад темницы отступил перед чем-то свежим и бодрящим, омывающим тело и разум?
— Ветер? — внезапно осмелев, прошептала девушка.
Ответа не было. Конечно, вполне возможно, что тщетную надежду решил пробудить в ней Эразм.
Даже талант, рождённый от Света, способен питаться ненавистью. Сердце Церлин вспыхнуло тем огнём, который, вырвись он наружу, мог бы спалить гадкое пристанище чародея дотла — так фермеры выжигают поля, чтобы уничтожить сорняки. Однако те же землепашцы говорят: «Нельзя войти в хлев и не запачкать ног». Сражаться с Эразмом его оружием — значит принять и укрепить законы Тьмы. Ступив на путь борьбы со злом, надо быть осторожной как никогда в жизни, иначе Тьма заглушит тот огонёк Света, что ещё теплится внутри. Исполненная решимости, Церлин открыла глаза и взглянула во мрак, заполнивший подземный каземат. Пленница могла рассчитывать лишь на собственные силы да на осколки дара, и, раз уж так вышло, пусть всё будет, как будет, однако игра пойдёт по правилам, установленным ею, а не Эразмом. Руины Фирта давно засыпаны землёй? Хорошо, но она из этого дана и сохранит ему верность до конца.
Окружавший сумрак, казалось, наполнился тенями. Первый страх Церлин, решившей, что это новая пытка повелителя Тьмы, быстро рассеялся, хотя она знала, что это его волей призрачная стена отделила её от неведомых помощников.
Девушка встала, и цепь с лязгом натянулась. Разум в смятении воззвал к дару, который Церлин использовала лишь с двумя наставницами и с тех пор старательно в себе подавляла.
— Кто вы? — спросила она и в беспомощном гневе поняла, что опутавший её магический щит затуманил разум и слух.
Тени мерцали и покачивались, становясь то более отчётливыми, то совсем призрачными. Неспособные общаться с ней привычными способами, они отчаянно пытались что-то сообщить. Эти существа явно принадлежали к Свету, тут не ошибся бы ни один обладающий даром.
Вдруг помимо теней перед Церлин появились два лица, не связанные с самими тенями, но как будто спроецированные посредством магического искусства. Одно принадлежало девушке примерно её лет, рождённой явно не в этом загубленном краю. Лицо не выражало ни страха, ни мольбы, ни ненависти; напротив, в огромных глазах светился восторг, будто незнакомка созерцала некое чудо.
Зато второе лицо!.. Церлин застыла от неожиданности. Изменник, предатель собственного рода, приспешник Эразма! Церлин видела его совсем недавно. Фогар, сын дьявола, полностью оправдывающий своё имя.
Или нет?
Его лицо, как и у девушки, было преисполнено спокойствия и… Нет, такого не может быть, Свет не выступает рука об руку с Тьмой!
Сколько Церлин ни вглядывалась в лицо юноши, она так и не увидела следов порока. И, что странно, оба лица невероятно походили друг на друга.
Незнакомка даже в виде тени воплощала собой свободу и вполне могла бы состоять с Фогаром в кровном родстве, но в мире, который Церлин знала с рождения, давно не было ни семей, ни кланов! Хотя видение отнимало много сил, девушка не сомневалась — стоит протянуть руку, и та коснётся тени. Прообразы же теней жили своей жизнью — сейчас, сегодня и, возможно, где-то неподалёку.
Лица начали таять и расплываться, а затем вдруг пропали, будто державшая их ниточка оборвалась. Вместо них в воздухе появилось… нечто другое. Церлин отдёрнула руку, протянутую к лицу девушки, и крик замер на её губах. Она узнала символ Ступающей Облаками — его мог начертать лишь верный её слуга. Через миг всё исчезло: стена Мрака, мерцающие тени Света и символ. Церлин прижалась к грубому камню стен, чтобы убедиться, что те существуют. Ей казалось, что все её силы потрачены на эти видения.
Перед сном Церлин была вознаграждена ещё одной догадкой: именно здесь центр грядущих событий, в которых ей суждено сыграть не последнюю роль — конечно, если Эразм прежде её не убьёт.
Повелитель башни, расположившийся в покоях над темницей Церлин, в ту ночь не пытался читать мысли девушки. Стол его был усеян обрывками пергамента, исписанного заклинаниями, описаниями ритуалов и разнообразными загадочными формулами. Эразм мучился от своего бессилия. Шли месяцы, а он так и не смог проникнуть в лес. Всякий раз перед ним возникала преграда, поглощавшая направляемую в неё магию. Теперь, после гибели лесного существа и не менее страшной гибели Карша, Эразм не решался подпускать к лесу даже гоббов.
Не он отправил главу своей шайки чудовищ в лес, где того по вполне понятным причинам убили, а затем в качестве предупреждения подкинули в долину изуродованное тело. Маг считал, что знает, кто скрывается в тени деревьев, но разве могли известные ему архидемоны заключить соглашение с Ветром?
Чтобы проникнуть туда, куда нет доступа, необходимы глаза и уши. Пожалуй, он предпринял верные шаги. Время покажет. Впрочем, время далеко не на его стороне. Вне всякого сомнения, маги из Цитадели знаний неотрывно следят за каждым его шагом и наверняка заметили некоторые особенно яркие заклинания. Они вовсе не дураки, хоть и не позволяют себе вмешиваться. Вдруг в один прекрасный день валарианцы сочтут угрозу достаточной, чтобы начать действовать силой, как много поколений назад?
Отмахнувшись от неприятной мысли, Эразм притянул к себе лист бумаги. Слов на нём не было, только столбик непонятных значков и — вдоль правого края — линия, очертаниями напоминавшая границу долины и леса. Вдоль линии стояли жёлтые точки — казалось, рука, начертавшая их, готова была пробить бумагу насквозь.
Пока, если верить гоббам, проводившим посадку, обитатели леса не заметили, как близко сеятели подошли к запретной территории. И всё же Эразм оградил посев всеми заклинаниями, которые знал.
Он убрал набросок карты и впился глазами в другой лист, где изображалось растение с огромным корнем-луковицей. Листва напоминала веер, по бокам во все стороны торчали тугие стебли. Проще говоря, оно так неистово росло во все стороны, что становилось практически неистребимым. И хорошо — нельзя пренебрегать оружием, каким бы незначительным оно ни выглядело на первый взгляд.
Гнев чёрного мага смягчился при мысли о том, что вскоре его зелёное войско набросится на лес. Наконец Эразм зевнул и отправился спать; завтра ему предстояли куда более важные задачи.
Волшебник уже спал, когда, несмотря на длинную меховую накидку, почувствовал холодок. Он тут же мысленно проверил заклятия, однако не обнаружил признаков вторжения. Кто-то использует силу… магию… Засыпая, Эразм думал о том, кто с каждым днём подбирается ближе к цели. Мысль тревожила. Одно успокаивало колдуна: уж разумеется, из благодарности к тому, кто откроет врата между мирами, Тёмный властелин наградит его неведомым доселе могуществом.
Фогар без сил лежал в своей убогой кровати. Таскание камней не самая лёгкая работа, да и разуму несладко — совершенное сегодня открытие надо сохранить в тайне.