— Мы не ожидали такой развязки, — продолжал Мамонтов. — Сейчас мы и милиция ищем его по всему городу. Но он где-то прячется, очевидно. Наши эксперты считают, что убийство вполне могло быть совершено в состоянии аффекта и ему не грозит особенно суровое наказание. Но лишь в том случае, если мы его вовремя задержим. Документы, которые он похитил из моего кабинета, очень важны. Они не должны попасть в чужие руки. Или, тем более, кому-то из иностранцев. Поэтому мы и хотим привлечь тебя к этим поискам. Ты был его другом, работал вместе с ним. Думаю, ты сможешь помочь нам в поиске.

Теперь Агаев наконец понял, почему он понадобился этому полковнику с таким холодным и страшным лицом. Он должен был помочь найти Виноградова. Помочь этому сукину сыну, сидевшему напротив, убрать своего товарища. Он уже не сомневался, что рассказанная ему час назад история о смерти Славина была более правдоподобна, чем эта чудовищная ложь, в которой его хотел сейчас убедить полковник Мамонтов. Но нельзя поддаваться эмоциям. Восточный темперамент Гамзы давил на него, требуя решительных действий. Например, достать пистолет и расстрелять этого мерзавца, виновного в гибели товарищей.

Но тогда вместо Виноградова обвинят самого Гамзу Агаева. Его сразу пристрелят, он так ничего и не сможет рассказать. Дисциплина, к которой был приучен капитан, дала о себе знать, подавляя изо всех сил его темперамент. Он размышлял, как лучше поступить в подобной ситуации, как найти Диму Виноградова и получить у него этот документ. Нужно было помнить и о Светловой, которая сейчас из МУРа ехала на свидание с этим странным типом, непонятно почему так помогавшим их группе.

— Хорошо, — сказал Агаев, удивляясь собственному глухому голосу, — я помогу в его поисках. Мне нужно подумать, как нам дальше поступить. И для начала попасть к себе в кабинет.

— Да, конечно, — согласился полковник, вставая со своего места. — Может, там что-нибудь понадобится. А ты, Агаев, не удивляйся, если найдешь там обычный бардак. Это наши ребята постарались. Мы ведь сначала думали, что Виноградов спрятал документы у себя в отделе. И перерыли все ваши кабинеты.

«Вот он себя и выдал, — подумал Агаев. — Устроил у нас в кабинетах обыск и решил, что я поверю в его ложь».

— У меня в кабинете тоже искали? — спросил он звенящим от ненависти голосом.

— Да, — подтвердил полковник, — конечно, искали. Вы ведь сидите в параллельных комнатах. В одной, по-моему, ты и Орловский, в другой Светлова и Виноградов. Мы обыскали обе комнаты. И даже кабинет Владимира Сергеевича. Хотели как-то помочь, спасти этого дурачка.

Агаев нахмурился. Он вдруг понял, что ошибается.

Ведь и они рассчитывают на подобную реакцию. Полковник рассказывал все таким ленивым и равнодушным голосом, словно не сомневался, что его собеседник поверит в эту историю. «Все просчитано, — обожгла тревожная мысль. — Они с помощью аналитиков и психоэкспертов просчитали мою реакцию, мою готовность даже притворяться, чтобы найти и помочь своим друзьям. Хотят сыграть на этом. А в решающий момент я просто не смогу ничего сделать. Они перехватят у меня из-под носа Диму и убьют его так же, как убили Орловского и Славина».

Но даже понимание этого обстоятельства не должно было толкать его на ненужные выходки. И хотя пистолета у него не отняли, они наверняка предусмотрели и возможность его внезапного эмоционального срыва. Сам полковник наверняка вооружен, а стоявшие в коридоре офицеры тем более. Теперь следовало занять более продуманную и осознанную позицию, чтобы оставить их в дураках и спасти Диму Виноградова. А самое главное — капитан еще не знал, как глубоко пустили корни в их ведомстве преступные метастазы. И знает ли о деятельности сотрудников Мамонтова заместитель директора ФСБ? Или сам директор? Нужно было действовать достаточно осторожно, чтобы не раздражать могущественных врагов, внезапно возникших в собственном ведомстве.

— Я пойду, — поднялся Агаев, — и постараюсь помочь вашим людям найти старшего лейтенанта Виноградова.

Когда он вышел из кабинета, Мамонтов поднял трубку. И коротко доложил:

— У меня сейчас был капитан Агаев. Из группы Славина. Кажется, он нам не очень верит. Нужно держать его под жестким контролем.

26

Дронго не мог ошибиться. За ними действительно следили. Именно поэтому он схватил за руку Светлову и почти насильно потащил за собой.

Подняв руку, остановил проходившую мимо машину. Сел вместе с ней на заднее сиденье и быстро сказал водителю, куда ехать.

— Зачем все это? — спросила она, когда машина уже отъехала. — Они ведь все равно будут следить за нами. А когда мы в автомобиле, это сделать гораздо легче.

— Конечно, — согласился он. — Только если все время сидеть в этом автомобиле. А мы сидеть в нем не собираемся.

Она обернулась.

— Может, они и отстанут, — сказала озабоченно.

— Я в это не верю, — быстро ответил Дронго. — Мы слишком для них важны, чтобы потерять нас просто так.

— Тогда зачем весь этот балаган?

— Увидите. — Он не сказал больше ни слова. А она не стала переспрашивать.

У одного из монументальных зданий, построенных в начале пятидесятых со всеми возможными архитектурными излишествами и так любимыми «вождем всех народов», Дронго попросил водителя остановиться. Это был его излюбленный метод — уходить таким образом от возможного наблюдения. Бросив деньги водителю на сиденье и не дожидаясь, пока рядом затормозят автомобили преследователей, Дронго снова схватил Светлову за руку.

— Давайте скорее!

Они вбежали под арку. Впереди был проходной двор. Дронго знал много подобных мест, где, войдя с одной стороны, а выйдя с другой, можно было оказаться на соседней улице, легко оторвавшись от постороннего наблюдения. Чтобы попасть сюда с соседней улицы, нужно было сделать очень солидный круг, объезжая целый квартал. Светлова с трудом поспевала за ним.

— Куда мы бежим? — спросила она, но он не ответил. И снова поднял руку, пытаясь остановить машину. Повезло и в этот раз. Через минуту они уже сидели в «жигуленке», уносившем их прочь от места, где остались незадачливые наблюдатели.

— У вас реакция, как у стайера, — пожаловалась женщина. — По-моему, нельзя так грубо толкать женщину.

— По-моему, тоже, — согласился он, тяжело дыша. — Но у нас не было другого выхода, нужно оторваться от них. Вообще-то я должен был рассчитать и подобную реакцию с их стороны. Слишком много времени прошло. Они могли выяснить, где именно в МУРе вы находитесь.

Она с интересом взглянула на него.

— Вы всегда так все рассчитываете?

— Во всяком случае, стараюсь.

— Куда мы едем?

— Нам нужно где-нибудь отсидеться, — он оглянулся. Машины преследователей не было.