Часом позже Филип и Анжела покинули офис в качестве будущих владельцев Серого Дома. Несколько дней им предстояло провести в местной гостинице, пока не будут выполнены необходимые формальности; на это потребуется некоторое время, сказал агент, но ничто не мешает месье осмотреть участок и даже начать работы, поскольку фактически дом ему уже принадлежит. Итак, Филип подписал бумаги, передал Гасиону чек, протелеграфировал своему литературному агенту в Лондон, что остается во Франции, и продолжал пребывать в состоянии, близком к эйфории.

Они с Анжелой решили, что съездят в Лондон на пару недель, закончат текущие дела и переедут в Бургундию осенью. Им предстояло с помощью местных рабочих начать ремонтировать дом и, посоветовавшись с архитектором, решить, какие кардинальные изменения следует внести в планировку.

Филип надеялся, что через год дом будет полностью готов и они смогут провести там сезон, полный плодотворной работы для него и отдыха и развлечений для Анжелы. Он решительно хотел превратить старый особняк в достопримечательность, место паломничества для своих многочисленных лондонских друзей; в ту ночь, еще долгое время после того, как весь отель погрузился в сон, он не давал Анжеле покоя своими планами и перспективами. Анжела не возражала, но осталась при своем мнении. Она понимала, что может и ошибаться, что в конце концов плотникам и каменщикам, возможно, удастся превратить развалюху в нечто стоящее. Она подождет и посмотрит, что будет дальше.

II

Месяц спустя в Сером Доме уже кипела работа. Филип нанял местного подрядчика; он, двое рабочих и Филип с Анжелой, облаченные в свою самую старую одежду, яростно занимались разрушением и обновлением. Филип решил, что сначала следует взяться за большой холл. Строители, вынеся груды мусора, предполагали избавить дом от гнилостного запаха. Но тут Филипу пришлось столкнуться с одним препятствием.

Пьер, нанятый им строитель, был флегматичным человеком лет сорока, с приятным лицом, но толстый, как бочка; по обычаю, он работал с помощниками, руководил ими и выполнял тяжелую работу наравне с подчиненными. Как и все местные жители, он удивлялся тому, что Серый Дом собираются реставрировать и жить там, но был весьма рад получить работу.

В первый день двое рабочих, о чем-то поговорив, отозвали подрядчика в сторону. В это время как раз появился ненадолго отходивший Филип. Пьер казался смущенным и в конце концов сказал, что они смогут работать лишь после того, как в здании включат электричество; он ссылался на то, что большой холл так захламлен, что без света там решительно нечего делать.

Все это было вполне логично, но Анжеле показалось, что она уловила странное выражение на лицах рабочих. Как она ни старалась убедить себя в обратном, она не смогла избавиться от впечатления, что у них были свои причины требовать электрического освещения. К счастью, в доме сохранилась проводка, и Филипу оставалось лишь попросить местную электрическую компанию включить ток. Подобно многим англичанам, он наивно верил в немедленный результат, но Анжела со смехом сообщила ему, что на это потребуется не меньше месяца.

Филип сказал рабочим, что электричество включат через несколько часов. Никто, по-видимому, в это не поверил, но Филип сообщил, что в два часа у него назначена встреча с представителями компании, и, усевшись перед домом на ящик, стал ждать. Пьер болтал со своими рабочими. Филип был единственным из присутствующих, кто верил в эту встречу.

В половине третьего никто не появился, и даже Филипу стало ясно, что света не будет. Он рассерженно вскочил с ящика, уселся в машину и уехал. Но ему снова не повезло: офис компании оказался закрыт. Без сомнения, чиновник сидел где-нибудь в кафе.

Выйдя из себя при виде подобной безответственности, Филип позвонил месье Гасиону, который в конце концов лично прибыл в дом. Он заверил Филипа, что уладит все неприятности и строители будут в Сером Доме завтра без опозданий. Успокоившись, Филип заявил, что они все же могут кое-что сделать и сегодня, пока не зашло солнце. Была половина пятого, и пять человек — месье Гасион вернулся в свой офис, — вооружившись парой фонарей, прошли через мрачные комнаты на террасу. Здесь, воодушевленные ярким солнечным светом и открывающимся видом, рабочие принялись расчищать завалы.

Вся терраса была покрыта лишайником, кое-где даже росли грибы; рабочие начали соскабливать грязь, под которой обнаружилась плитка с замысловатым узором, а Пьер, Филип и Анжела занялись стрижкой разросшегося кустарника, уборкой веток и прочего мусора, скопившегося за многие годы. Все это они сбрасывали с террасы прямо вниз; падая, мусор производил громкий треск, как будто кто-то пробирался сквозь заросший сад. Эти звуки почему-то вызвали у Анжелы немалое беспокойство.

Она посмотрела на водяную мельницу и темные деревья в конце сада, но не заметила там, разумеется, никакого движения. Женщина решила, что у нее просто шалят нервы, раздраженные едва слышным плеском льющейся воды. Через час, когда расчищенный участок пола несколько раз окатили водой, стало ясно, что терраса когда-то была необыкновенно красива.

При виде таких замечательных результатов к Филипу вернулось хорошее настроение.

Он поговорил с Пьером о ремонте крыши и покосившейся башенки; эти работы желательно было начать немедленно, до наступления холодов. Пьер заверил его, что такой ремонт займет не больше двух недель.

Первый день работы закончился в атмосфере взаимного удовлетворения. Сгущались сумерки, и на террасу принесли лампы. Один из рабочих начал соскабливать ржавчину с перил. Громкий скрежет эхом отдавался среди деревьев под обрывом. Когда строители закончили работу, в кустах у мельницы раздался слабый шорох. Его услышала только Анжела. Ей показалось, что под деревьями в конце аллеи мелькнула какая-то тень.

Наверное, это кошка. Множество кошек обитало возле Серого Дома. Это были крупные серые звери, и иногда в сумерках, когда Анжела с Филипом выходили прогуляться, она слышала их жалобное подвывание.

Когда они уходили, массивная дверь скрипнула, словно раздраженная вторжением. Снаружи, на небольшой площадке, где Филип намеревался выстроить гараж, они с Пьером поздравили друг друга с успешным началом работ и обменялись рукопожатиями.

Затем Филип настоял на том, чтобы угостить всех выпивкой в первом попавшемся кафе. Они расстались после взаимных уверений в дружеском расположении, и Филип с Анжелой вернулись в отель, когда уже совсем стемнело. Филип был настроен провести следующий день плодотворно и попросил электриков прийти к девяти утра. Рабочие должны были подойти к двенадцати, и, если света будет достаточно, они смогут расчистить большую часть холла.

На следующее утро электрики прибыли почти без опоздания; Серый Дом снова открыли. Примерно около полудня Филипу разрешили повернуть главный рубильник, и дом залили потоки света. У Филипа уже были готовы грандиозные планы по проведению отопления и наружного освещения, но с этим можно было подождать.

А сейчас весь дом увешали лампочками, чтобы дать возможность строителям работать при свете. Филип также вознамерился пробить в стенах большого холла два окна, чтобы туда попадал и дневной свет.