— Ты видела крылатого мужчину, дочка, — твердо проговорила бабушка. — Поверь и в это.
— Но как я могла не знать? — надломлено прошептала Тинка. — Как такое могло пройти мимо моего внимания?
— Ее сны, — ответил Рейес. — Все это всегда было в ее снах.
— Некогда я была такой же, как она, — Мэллори издала печальный вздох. — Я едва не упала в обморок, впервые увидев одну из ее картин. Признаюсь, я испугалась за нее и не знала, что делать. Если бы я так старательно не сопротивлялась своим видениям, то смогла бы понять, что происходит и помочь ей справиться с ними.
— Вы помогли ей. Ваши истории дали ей силу и смелость смотреть в лицо своим кошмарам, а не бежать от них.
Глаза воина запекло, и он потер их тыльной стороной запястья.
«Моя Даника, моя милая Даника»
Мэллори сжала его руку.
Тинка опять начала ходить. И снова Рейес смог мельком видеть экран. На новой записи Данике было примерно одиннадцать лет, и она рисовала, вся перепачкавшись красками и напоминая живую радугу.
Благодаря этим записям он чувствовал себя ближе к ней. Он ни за что на свете не предаст ее. Он просил Анью о таком чуде, какое она сотворила для Мэддокса и Эшлин. Она пыталась помочь, но ей не удалось. Рейес даже просил друзей отрубить ему голову, чтобы положить конец его мучениям. Те отказались. В конечном итоге, он немного успокоился, зная, что душа его отправится в ад, и так он окажется еще дальше от Даники.
Неким невероятным образом она оказалась на небесах. Живая — он никогда не поверит в иное — но толку-то?
Если он должен придумать способ ее спасения здесь, то так тому и быть. Они вновь будут вместе.
Казалось, Джинджер и Тинка позабыли о его присутствии, продолжая ходить и переговариваться.
— Похоже, что он любит ее.
— Ударение на слове «похоже». Что бы там ни говорила моя мать, я не могу забыть, кто он такой. Кто все они.
— Демоны.
— Да. Те самые демоны, которых рисовала Даника.
«Рисует», — подумалось ему, но он смолчал. К черту их. Он хотел, чтобы они ушли прочь и дали ему возможность полностью видеть экран.
— Но он плакал, когда она исчезла.
— Рыдал, откровенно говоря.
И все еще хотел рыдать. Демон Боли свернулся мячиком в углу его сознания, зализывая свои душевные раны. Тварь влюбилась в Данику, как и Рейес. Чувство утраты так же сильно терзало его демона. Они были половинками одного целого, потому-то Рейес решил, что для них влюбится в одну и ту же женщину вполне логично.
— Если кто-то и может вернуть ее, так это он.
Он слушал невнимательно, по-прежнему упиваясь сменяющимися картинками маленькой Даники. Даже тогда она была ангелом, исполненным света и надежд на будущее.
«Я ничто без нее»
— Ты слушаешь меня? — Джинджер встала перед ним, уперев руки в бока. Она была выше и тоньше Даники. Красива, но она — не его ангел.
— Нет, — ответил он. — Отойди.
Тинка присоединилась к дочери, беря ее под руку.
— Должно быть нечто еще, что можно сделать.
— Верни ее, — сказала Джинджер, — и мы перестанем пытаться убедить ее бросить тебя.
— Не то, чтобы мы преуспели в этом. Она хочет, чтобы ты был в ее… в ее… — Тинка всплакнула. — В ее жизни.
Женщины обнялись. В груди Рейеса шевельнулась боль.
Демон боли не заметил этого.
«Хочу, чтобы мой ангел вернулся»
«И я»
«Она нужна мне»
Джинджер и Тинка отпустили друг друга, и отошли в угол пошептаться. Наконец-то Рейес смог хорошенько рассмотреть экран. Там была Даника, гордо помахивающая рукой над дорисованной картиной.
— Они желают добра, — сказала Мэллори.
— Знаю.
— Может быть, если я достаточно сосредоточусь, то мои видения вернутся. Возможно, я смогу узнать способ, как исправить все это.
Возможно. Но он не позволит себя обнадеживать. Рейес впервые обратил внимание на сюжет картины Даники. Нахмурился, схватил пульт. Камера отъехала от картины, показывая хмурую женщину — молодую бабушку, которая изучала цвета и очертания.
Рейес поставил на перемотку. Когда вновь появилась картина, он нажал паузу. Джинджер подошла и опять встала перед ним с очень решительным видом.
— Отойди, — сказал он ей.
— Ах, извини. Ты…
— Отойди!
Охнув, он отбежала прочь.
— Ладно. И незачем так орать.
Его взгляд опять прильнул к картине. Может ли это быть — было ли…? Так и было. На самом деле. Он вскочил на ноги, предвкушение прогнало оцепенение.
— Мэллори. Посмотрите на картину и скажите, что вы видите.
Она подчинилась, потом глаза женщины широко распахнулись.
— О, Боже мой. Это же… это же…?
— Думаю, да.
Возможно, он только что отыскал способ, как спасти Данику.
Окруженная зимней прохладой, Даника парила во тьме.
Часто она ощущала касание пальцев к лицу или шее, а также знала, что ее тело укрыто тканью, потому что холод шелка неким образом не позволял ей впасть в забытье. А еще она периодически слышала голос в своей голове.
— Скажи, что ты видишь.
Она знала, чего хочет говорящий: знать, чем заняты и о чем говорят демоны в Аду и ангелы в раю. Также она знала, что собеседник не может проникнуть в ее разум без приглашения, поскольку уже не раз пытался просмотреть ее видения и это ему не удалось.
Она умышленно представляла себе образ Рейеса. Ее воина из тени. Ее возлюбленного. О, как же она скучала по нему. Желала его. Он нежно обнимал ее, пока она истекала кровью, делясь своей силой, взглядом умоляя ее об исцеление. Она так сильно хотела остаться с ним, но призрачные руки схватили ее и унесли прочь.
Она ненавидела хозяина этих рук и знала, что это именно он теперь кричит:
— Хватит. Не показывай мне больше демона.
— Ничего другого я тебе не покажу. Верни меня к нему.
— Молчи.
Она не знала, сколько времени прошло, когда руки продолжили касаться ее. Здесь время было бесконечным… неизмеримым. Больше невозможно было отрицать, кем и чем она является.
— Я всего лишь хочу домой.
Собеседник вновь приблизился.
— Скажи, что ты видишь.
Все внутри нее замерло. На миг ей показалось, что это прозвучало как…
— Скажи, что ты видишь.
Рейес! Голос принадлежал Рейесу. Ее сердце затрепетало, кровь воспламенилась и потекла по венам.