Это было в ее глазах, бурлящая, неприклонная страсть, которая только и ждет выхода.

То, чего возможно она сама не понимала на что была способна, но Уильям понял это, потому что, в отличии своей неосведомленности с Джилли, он улавливал мечты, страхи и потребности Оливии с того мгновения как увидел ее.

Аэрон был для нее всем.

Если воин умрет, даже боги не смогут остановить ее ярость.

Глава 18

Оливия сидела на краю кровати Аэрона, ее бедра прижимались к его бедрам.

Легион сидела на другой стороне его кровати, ее бедра прижимались к его бедрам.

Заботясь о нем, они вместе раздели его.

Оливия не позволила себе смотреть на его член, и неважно как часто голос уговаривал ее сделать это.

О, да.

Искусительный голос вернулся.

Аэрон был так слаб, что любые попытки заигрывания с ее стороны были бы ошибкой.

Он был настолько слаб, что не мог даже пошевелиться.

Он даже перестал стонать, хотя она и не пела, и это было плохим знаком.

Его рана всё ещё кровоточила, даже через лоскут ее самоочищающейся мантии, которой было перевязано его плечо. Лоскут просто не успевал очищаться из-за кровотечения.

Его татуированная кожа была потной, но не от жара.

Чтобы согреть его они укутали его одеялами, но это не подействовало на его температуру тела.

В качестве последнего средства, они устроились поближе к нему, надеясь теплом своих тел исцелить его волшебным образом.

— Что это ты там делаешь с ним? — требовательно спросила Легион, грубо пресекая все попытки приласкать его.

— Ничего, — ответила Оливия, но она никак не могла избавиться от чувства вины.

Она должна была сделать для него что-то большее.

— Он был ранен Ловцами.

— Потому что ты не защитила его.

Удар попал точно в цель.

Теперь было легко игнорировать голос, ее забота об Аэрона затмила собой всё остальное.

— Но что я могла сделать?

Вопрос принес новую волну мучений.

— Ты должна была принять удар на себя.

Я бы так поступила.

Да, Легион вероятно так бы и поступила.

Подружка для Аэрона из меня никудышная.

Не то чтобы она была его подружкой.

Но она хотела быть ей, и в дальнейшем она так и будет поступать.

— Даже если он выживет после этого, — а он это сделает, в этом она не сомневалась, — ему придется умереть позже из-за тебя.

— О, Создатель.

К мучению присоединилось сожаление.

— Лгунья! — выкрикнув это слово, Легион склонилась и аккуратно поцеловала бровь Аэрона.

— Ты слышал это дорогой? Твоя ангел — лгунья.

Ты никогда не умрешь.

Я не дам тебе.

Оттолкни ее прочь и заяви о том что он — твой мужчина.

Снова, она легко проигнорировала этот голос и тьму, которую он приносил.

— Через девять дней ангел-убийца придет за ним.

Он отрубит ему голову.

Из-за тебя.

Потому что ты не осталась в аду, где тебе и место.

Разъярившись.

Легион выпрямилась, повернулась к ней, злобно обнажив зубы.

Один миг в ее глазах вспыхнул красный демонический огонь.

— Ещё одно слово и я прирежу тебя, когда ты будешь спать.

— Когда я буду спать рядом с Аэроном?

Язвительность — это всё что у нее осталось, и она не сожалела о том, что сказала.

— Ты — стерва!

— Ой-ой.

Кошачьи бои, — послышался довольный голос из дверного проема.

Уильям.

Если бы Уильям привлекал ее, подумала она.

Он хотел соблазнить ее в самый первый день, и поскольку его ухаживания длились не больше нескольких дней, она без труда бы бросила его по окончании своего двухнедельного срока.

Затем, она вероятно смогла бы отрубить ему голову, если потребуется. Потому что она не стала бы жертвовать своим будущим за время проведенное с ним.

Тогда как Аэрон был бескорыстен, Уильям был эгоистом, эта черта раздражала ее больше всего.

Уильям прекрасно с этим жил, в этом не было сомнений.

Он прислонился одним плечом к дверному косяку, скрестив руки на груди.

— Извини, что пытались прибить тебя, когда вернулись домой, — сказал он Легион.

Он и Парис были совершенно ошеломлены, когда обнаружили странную женщину, рванувшую к ним со всех ног и выкрикивающую имя Аэрона.

Они опрокинули ее на пол.

Только благодаря объяснению Оливии о том, кем она является и как такое могло произойти, они не нанесли ей смертельный удар.

Надо было тогда промолчать, подумала она.

Из этого бы не вышло ничего хорошего.

Торин, у которого по всей крепости были глаза и уши, подтвердил ее рассказ.

— Ты не можешь осуждать нас за это, — мягко продолжил Уильям.

Перемена просто невероятная.

Я полагал, что количество прекрасных женщин здесь уже превысило все пределы, и не предполагал, что нам повезет перебить этот рекорд.

Тьфу.

Заигрывания.

Уильям никогда не прекратит это? Только один раз она не слышала его заигрываний, когда они возвращались в крепость.

Джили пыталась привлечь его внимание, но он был странно молчалив.

— Ну ты ведь на самом деле не хотел бы сразиться со мной, — пожаловалась демоница, с очаровательным пренебрежением.

Было ли это все?

— Ты ранишь мою честь.

Он схватился за грудь.

— Мы должны подраться и выяснить, кто на самом деле одержит победу.

Я бы предпочла драться обнаженной.

А ты?

— Ты сказал, что ты собирался поговорить с остальными, — вставила Оливия, отвлекая их.

— У кого нибудь есть идеи почему Аэрону плохо?

— На самом деле я пришел из-за этого, — сказал Уильям, спокойно сменив тему.

— Торин думает, что его отравили.

Яд.

Это имело смысл.

И с учетом того, кто руководил Охотниками, она готова поспорить, что яд был послан небесами.

Человеческий яд, как и человеческий алкоголь, не мог бы ему навредить.