Когда мы пошли танцевать, Сонькин кавалер потащился за нами. Вслед за ним на данспол перекочевали еще два экземпляра, эти, как пить дать, решили увязаться за мной и Ксюшей. Итак, взятые в плотное кольцо почитателей, мы влились в поток танцующих.
Последующие 2 часа я помню смутно. Единственное, что запомнилось, так это то, что каждый отирающийся рядом мужик норовил меня приобнять, а так как за что меня ни обнимай, всегда наткнешься на обнаженную часть тела, липли они ко мне с большой охотой и дрожью в теле. Только отбиваться успевала.
Когда электронные часы над барной стойкой показали 4 нуля, мы с Ксюшей заволновались.
— Надо валить, — шепнула я подруге.
— Надо, надо, — согласилась она, отпихивая от меня потного молодого человека, который набивался в провожатые хоть на край света.
— А где Сонька? — озираясь и шикая на кавалера, спросила я.
— Когда я видела ее в последний раз, она отрывала от стены всех стоящих мужиков и тащила их в круг.
— А когда я ее видела, она уже с ними хоровод водила. Но это было в 11.
— А к диджею не она залезла? — испугалась Ксюша. — Какаю-то девицу, вроде, оттуда охранник отволок.
— Не знаю, — упавшим голосом, созналась я. Мне было стыдно за себя — как меня угораздило не доглядеть за подругой, а все это платье дурацкое и всеобщее внимание к нему. — Ксюш, пошли искать. А то сейчас натворит что-нибудь!
И мы рванули в танцзал почти бегом. Когда, оказавшись на кишащей дрыгающимися людьми площадке, мы огляделись, то первое, что увидели, так это Соньку, возбужденную, лохматую и до неприличия счастливую. Она, радостно повизгивая, стояла в окружении 4 мужчин и энергично пихала то одного, то другого бедром в бока. На лицах кавалеров был написан неописуемый восторг вперемешку с вожделением, они, бедняги, не знали, что Сонька только на авансы щедра, а как доходит до дела, она выпучивает глаза и оскорбленным тоном говорит: «Я не такая!».
Мы, растолкав локтями кавалеров, пробились в центр круга и увидели, что Сонька, обхватив шею давнишнего поклонника, того, что сидел за соседним столиком, бодро отплясывает канкан, при этом задирая ноги так, что ажурные белые трусики выглядывают из-под подола и задорно светятся.
— Звезда моя далекая, пора домой! — прокричала я в самое ухо подруги.
— Не пойду! — беспечно промурлыкала Сонька и задрыгала ногами с удвоенной энергией.
— Электричка через полчаса. А нам еще идти на станцию минут 15, — воззвала к здравому смыслу плясуньи Ксюша. Она еще не поняла того, о чем я уже догадалась, а именно — Сонька пьяна в стельку, а значит не управляема.
— Не пойду, — более строго сказала наша резвушка и позволила пожилому толстяку приобнять себя за талию.
— Пойдешь, как миленькая, — разозлилась Ксюша, после чего дернула Соньку за руку.
— Отстаньте, — вступился за свою пассию толстяк. — Она сегодня остается со мной. У нас намечается ночь любви.
Я смерила наглеца презрительным взглядом (терпеть не могу, когда мужик пытается воспользоваться женской слабостью) и бросила:
— Вам, дедушка, пора о душе подумать, а не о любовных приключениях. К тому же целую ночь вы не протяните. Так что отвалите!
— Она остается, — продолжал упорствовать кавалер, все теснее прижимаясь к своей хрупкой избраннице.
— Она едет домой, — гаркнула Ксюша и попыталась отлепить мужика от подруги.
Со стороны сцена, наверняка, выглядела уморительно. Представьте: в центре — пьяная блондинка, все еще дергающая стройной ножкой и виляющая попкой, хоть это и затруднительно, на блондинке висит тучный мужик в возрасте, а две подвыпившие злые барышни прыгают вокруг, то отрывая от подруги прилипшего мужика, то оттаскивая от него ее саму. Не забудьте еще о том, что молча бороться мы не умеем.
— Отвали, клещ, — орала на толстяка Ксюша.
— А то милицию позову! — вторила я подруге, перемежая выкрики чувствительными тычками в толстое пузо приставалы.
Надо сказать, что ни наша ругань, ни мои хуки не помогали — мужик вцепился в Соньку мертвой хваткой, и в ответ на мои тычки лишь морщился. К тому же наша подружка и не думала нам помогать, с глупой улыбочкой на просветленном лице она твердила: «Девочки, не трогайте его, он хороший!».
Наконец противоборство утомило всех, за исключением, пожалуй, Сони, той было все по фигу, она по-прежнему дрыгалась под музыку и улыбалась звездам.
— Мужик, — примирительно обратилась к толстяку Ксюша, — давай договоримся.
— Она идет со мной.
— А ты идешь с нами.
— Зачем? — удивился он.
— Проводишь до станции, а там посмотрим, — выпалила Ксюша, взволнованно глянув на часы.
— Ладно, — подумав, согласился он.
Мы облегченно вздохнули. Главное сейчас было выволочь Соньку из клуба, а в лице этого толстяка мы могли найти хорошего носильщика. Со всеми же остальными проблемами решили разобраться позже, когда время не будет так поджимать.
Выбежали мы из помещения в четверть первого. Вернее, бежали мы с Ксюшей, а влюбленная парочка шла медленно — ему быстро передвигаться мешала одышка, а ей заплетающиеся ноги. В итоге, когда мы уже влезали на платформу, они все еще плелись где-то вдалеке.
Тут темноту разорвали два световых луча. Потом послушалось гулкое чуханье.
— Сонька, — взревела Ксюша, — беги скорее, электричка на подходе.
Но наша подружка проигнорировала призыв. Приглядевшись к двум силуэтам, мы поняли, что они не только не приблизились, а даже замерли.
— Оставим что ли ее? — растерянно обратилась ко мне Ксюша. — Может, он правда ей понравился.
— С ума сошла? — крикнула я, спрыгивая с платформы в темноту. — Она же не соображает ничего, дура пьяная.
— Не успеем! — в панике пискнула Ксюша, сползая вслед за мной.
Электричка приближалась — мы уже слышали как она тарахтит — а мы только еще подбегали к кустам, в которых обжимались наши голубки. С бешенными глазами я подлетела к влюбленным, затормозила, вцепилась в Сонькину руку и завопила:
— Бежим!
В эту же секунду ко мне присоединилась Ксюша и с таким же воплем потянула подругу в направлении платформы, у которой как раз начал притормаживать электропоезд.
— Она остается со мной, — надул губу поклонник, покрепче вцепившись в избранницу.
Я в панике обернулась к платформе и похолодела — по ней уже ступали первые сошедшие с электрички индивиды.
— Сонька, дура, бежим! — верещала Ксюша, дергая подругу за рукав. — Бежим! Не то на вокзале ночевать будем.