Девушка, мы с вами, случайно, незнакомы?
Привет, Гуцул! — сказала Аня, явно не очень радуясь встрече.
К Антохе пришла? Ждешь, когда Наташка уйдет? — догадался парень.
Аня покраснела от смущения.
Нет, просто Леру жду мы договорились.
А врать ты не умеешь, сразу краснеешь, — улыбнулся Гуцул. — Ладно, пока, как-нибудь еще встретимся.
Аня постояла немного, глядя вслед Гуцулу, потом решительно повернулась и пошла ко входу
в больницу. Уже почти взявшись за ручку двери Антоновой палаты, она услышала из-за двери веселый смех и тут же увидела маму Антона, идущую по коридору.
Здравствуй, ты ведь Аня? — спросила женщина ласково. — Что же ты не заходишь?
Я тороплюсь и уже ухожу, — буркнула Аня, протягивая пакет с апельсинами, — вот. передайте, пожалуйста, Антону. До свидания.
Она быстро пошла по коридору, не оглядываясь, и через несколько секунд была уже на улице.
Женя занималась английским с репетитором у себя дома. Вадим Вадимович нервно поглядывал на часы и теребил в руках мобильный телефон. Наконец он зазвонил.
— Вероника, я скоро буду, — ответил репетитор, расплываясь в улыбке. — I kiss you my
navely...
Женя открыла словарь, перевела сказанную репетитором фразу и хохотнула.
Что смешного? — спросил Вадим Вадимович, убирая телефон в карман.
Я теперь знаю, как будет по-английски пупок — navel.
Так, Евгения, — серьезным тоном сообщил репетитор, — посмотрите в оранжевом учебнике
грамматику и почитайте в новом второй текст, в следующий раз пересказ. Все, я побежал.
Вадим Вадимович скрылся за дверью, а Женя бросилась к зеркалу и наспех накрасилась. Выбежав в коридор, она наткнулась на отца.
— Сто двадцать долларов, как с куста, — проворчал он и, посмотрев на дочь, округлил глаза. — Это что такое? Ты на факультатив по алгебре
собралась или в кабак? Быстро в ванную!
Подъехав к дому Лены на Лехиной машине, девчонки выгрузили музыкальные инструменты и втащили на лестничную площадку. Дверь Лениной квартиры открыл Степнов.
Новикова и Липатова, вы почему лыжи опять прогуляли? — шутливо спросил он.
Это вообще какая квартира? — ошарашенно спросила Лера.
Та самая, проходите!
Надеюсь, директора школы тут нет? — опасливо поинтересовалась Наташа.
Девчонки прошли в кухню, помогли Лене нарезать салаты и накрыть на стол. Когда все гости расселись по местам, Платонов объявил:
— По персональному заказу и только сегодня на дне рождения Кулеминой играет легендарная группа «Ранетки».
Девчонки встали за инструменты и сыграли веселую песню про Лену и ее деда, которую
сочинили в этот же день. Когда они закончили, ребята засмеялись и зааплодировали, а Степнов засуетился на диване, пытаясь найти пульт от телевизора.
— Я буквально на полминутки включу, счет посмотреть. Сегодня моя любимая волейбольная команда в полуфинале играет, — объяснил он.
Но вместо счета все услышали совсем другие новости.
«Срочное сообщение из Нигерии, — объявил диктор, — группа неизвестных взорвала ворота в поселке российской нефтяной компании близ города Маидугури. Бандиты захватили пятерых российских граждан, среди заложников также находятся двое ученых-медиков. Они жили на территории поселка компании, оказывали медицинскую помощь сотрудникам и местным жителям».
На экране появились фотографии заложников, и Лена в ужасе закрыла лицо руками:
— Мама! Папа!
Праздник закончился...
По дороге домой, вытирая слезы, Аня позвонила папе:
— Привет, пап. Ты где сейчас?
— В мастерской. Что-то случилось? Почему у тебя такой голос? — обеспокоенно спросил Михаил Алексеевич.
У Лены Кулеминой родителей в заложники взяли, — разрыдалскгь в трубку Аня. — Пап, я так хочу, чтобы мы все были вместе: ты, я, мама... Всегда!
Не плачь, слышишь! Я сейчас приеду, — пообещал Анин папа.
Аня медленно шла к дому и думала о том, что с родителями бывает очень сложно и порой хочется скорее вырасти и жить без них. Но когда остаешься в одиночестве, понимаешь, что мир полон опасностей и только их любовь защищает тебя.
Лена с дедом сидели перед телевизором рядом со столом, полным еды и грязной посуды. Гости уже ушли, и Кулемин каждые несколько минут переключал каналы, пытаясь поймать новости.
«К сожалению, о судьбе заложников пока ничего не известно», — сообщил диктор.
На экране снова появились фотографии россиян, и Кулемин схватился за сердце.
Хватит одно и то же смотреть и за сердце хвататься! — воскликнула Лена. Она вскочила, выключила телевизор и принялась убирать со стола посуду.
Ты что, могут ведь что-то новое сказать. — Петр Никанорович нажал на кнопку пульта и уставился в экран.
Лена случайно задела бокал, он упал на пол и со звоном разлетелся на тучу осколков. Не выдержав, Кулемина разрыдалась, дед бросился ее успокаивать:
— Леночка, не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь! Это я тебе говорю, твой дед.
Мама Ани встретила дочь на пороге квартиры.
Это уже не смешно. Где ты ходишь?
Я же говорила, я на дне рождения была у Лены Кулеминой, — устало сказала Аня.
Ты на время смотрела? Какой день рождения? Почему трубку не брала? Я звонила...
У Лены родителей в заложники взяли в Нигерии. — Аня всхлипнула и обняла маму. — Мамочка, как хорошо, что ты у меня есть, что ты рядом.
В дверь позвонили, и в квартиру вошел Михаил Алексеевич.
Мне Аня позвонила вся в слезах, я не мог не прийти, — виновато сообщил он.
Проходи, конечно. — Анина мама пошла в кухню и включила телевизор. — Здесь про заложников говорят, идите сюда!
Аня с папой влетели на кухню и сели перед телевизором.
— Кошмар. А нас с папой в свое время в Алжир приглашали, — тихо сказала Ирина Петровна, — хорошо, что не поехали.
После ужина Михаил Алексеевич засобирался в мастерскую, но Аня выразительно посмотрела на него:
— Пап, может, останешься?
Действительно, Миш, куда ты на ночь глядя? — согласилась Анина мама.
Я не маленький уже, а до мастерской недалеко.
Анин папа снял пальто с вешалки и заметил, что она покосилась под тяжестью одежды — вот-вот упадет.