В коридор выглянула Лера.

Я так понимаю, противник нейтрализован?

Отвали. — Наташа вернулась в комнату.

А где Прокопьева? —удивился Платонов. — Мы ее гут ждем.

Ушла, — спокойно ответила девушка.

А чего приходила?

Книгу от историка принесла. — Наташа протянула книгу Антону.

А почему Аня не осталась? — спросил Мар­кин, задумчиво вертя книгу в руках.

Спешила.

Молодежь, а что это мы не танцуем? — пре­рвала неловкое молчание мама Антона. — Дви­жение — жизнь. Ну-ка, Коля, покажи класс!

Аня шла по улице быстрым шагом и разма­зывала по лицу слезы. Прохожие удивленно оглядывались на печальную девушку. В какой-то момент она побежала и через пару минут ока­залась в своем дворе. Аня присела на пустую мокрую скамейку и, глядя на горящие окна дома, подумала о том, что не нужно было вмешиваться в отношения Антона и Наташи. Все-таки очень тяжело быть частью любовного треугольника...

ГЛАВА V

Аня стояла перед зеркалом и корчила рожицы.

— И так дура, и так дура, а так совсем дура, — сказала она своему отражению.

На столе стоял новенький ноутбук. Аня вклю­чила его и начала перепечатывать стихи из тет­радки. В комнату заглянула мама.

Ты почему еще постель не убрала? — Ирина Петровна посмотрела на стол и заметила ноут­бук. — Так, а это откуда?

Папа подарил, — неуверенно произнесла Аня.

Папа? Недавно у него на карандаши не бы­ло денег, а теперь ничего себе подарочки! Ты его видела?

Мы встречались.

Бросил ребенка, а теперь подарками задаб­ривает, — фыркнула мама. — И где же он сейчас? В мастерской или у этой своей...

Я не спрашивала, — бросила Аня.

Ну что ты раздражаешься? Я тоже могу! Вы там встречаетесь, а я никому не нужна. —

Анина мама присела на диван и вздохнула. — Тяжело мне, Анечка, обидно. Опять он пришел и ушел. Аня присела рядом с матерью.

Мам, может, он еще вернется. Ты только не обвиняй его бесконечно.

Как это? Он виноват, а я должна молчать? — Ирина Петровна случайно бросила взгляд на экран ноутбука.

Аня на автомате закрыла его рукой.

Не читай, пожалуйста.

В мое время у девочек не было секретов от родителей. Это что-то запретное?

Ничего запретного, это стихи... мои.

Мама Ани обиженно встала и вышла из комна­ты, а Аня бросилась к звенящему мобильнику — это был Антон.

Привет, Ань. Ты вчера приходила, почему в квартиру не зашла? Что-то случилось?

Спроси у Наташи! — резко ответила девуш­ка и отключила телефон.

Ань, я... — Услышав гудки в трубке, Антон встал со стула, на костылях доскакал до окна и сел на подоконник.

Проблемы, док? — поинтересовался Гуцул.

Да сам не пойму... Трубку бросила.

Слушай, Тоха, меня больше тема со студией парит. Скажи девчонкам: сегодня или никогда.

Я Толяна напряг, он согласился. Запись в студии, конечно, бабла кучу стоит, но сегодня момент подходящий, — Гуцул перешел, на заговорщиц­кий шепот, — хозяина нет! Толян проведет и в лучшем виде все сделает, а я ему за это комп про­граммками заряжу.

Юные партизаны, блин, — усмехнулся Мар­кин. — Как бы не вляпаться!

А ты не каркай! Ладно, я пойду в школу заскочу, сам девчонкам сообщу. А ты отдыхай. — Гуцул скрылся за дверью.

Женя пыталась прикрепить к стене расписа­ние уроков, но кнопки вываливались из рук на пол. Рядом стоял Женин папа, нетерпеливо топал ногой и отчитывал дочь.

Дожили! В десятом классе расписание уроков проверяем! Это же надо — до троек до­катилась! Медалистка... Классный руководитель звонит домой, беспокоится, а ей хоть комар в ухо залети. Я всю свою жизнь кладу на то, чтобы она образование получила, в люди выбилась. А она тройки по химии получает!

Я всего одну получила! — не выдержала Женя.

Ты у меня поговори еще! — погрозил па­па. — Я из тебя котлету по-киевски сделаю. А если узнаю, что ты там музычкой балуешься или на репетиции ходишь...

В коридор осторожно вытпла Женина мама и тихо встала у другой стены, наблюдая за мужем. Владимир Петрович, заметив ее, обернулся:

Значит, так! Отныне будешь водить дочь из дома до школы и обратно.

Ошейник купили? — съязвила Алехина.

Отличная идея, спасибо за подсказку, — от­ветил папа и неожиданно взвыл, подпрыгнув на одном месте.

Вовочка, в чем дело? — всплеснула руками Елизавета Петровна.

Владимир Петрович наклонился и вытащил из подошвы кнопку.

За завтраком Лера решила поинтересоваться у отца, как он сходил на свидание.

Как тебе «Палящее солнце»? — спросила она, дожевывая бутерброд.

Какое солнце? — удивился Андрей Василь­евич.

К которому ты вчера на свидание ходил. Забыл?

А, Маша... — Лерин папа расплылся в улыбке.

Ты чего, как мартовский кот, замурлыкал?

Валерия, не забывайся, — посерьезнел па­па, — я все-таки твой отец, а не подружка.

Не подружка, а друг, — поправила Лера. — Не парься, товарищ подполковник, отец по сов­местительству. Все с тобой ясно.

В коридоре зазвонил телефон, и Лера побежала снимать трубку.

Алло?

Доброе утро, девушка, мне бы «Шанхайско­го барса», — попросил приятный женский голос.

Опоздали, у нас уже есть одна кандидат­ка, — сказала Лера, вешая трубку и тихо добави­ла: — Чует мое сердце, зря я нашла эту Машу.

У школы Гуцул заметил Аню и громко оклик­нул ее. Девушка повернулась и, увидев его, сму­тилась.

Привет, ты что тут в такую рань делаешь?

Тебя поджидаю. Вот, решил украсть, — улыбнулся парень.

Аня занервничала и, рассеянно глядя по сторо­нам, завидела вдалеке Леру и радостно позвала ее.

— Ты что, боишься оставаться со мной наеди­не? — догадался Гуцул. — Зря, я человек адек­ватный: сказали «нет», значит, нет. Ты забавная девчонка, не хочу потерять тебя как друга.

Спасибо, я тебя тоже, — улыбнулась Аня. К ним подошла Лера.

О чем разговор?

— Да так,, ерунда, — театрально произнес Гуцул. — Мой друг — звукорежиссер — готов сегодня рискнуть своей работой, чтобы оказать мне небольшую услугу... записать диск для ка­ких-то там «Ранеток».