И что мне теперь, Семенова заложить? Давай не будем об этом. Обещай, что никому не скажешь.

Аня догнала остальных «Ранеток»:

— Ладно, девчонки, удачи! А мне надо с папой
встретиться, деньги ему отдать.

Через полчаса Аня вошла в мастерскую, папа встретил ее на пороге:

Привет, малыш. Проходи, будем чай пить.

Вот. Женя просила передать тебе спаси­бо. — Аня протянула папе деньги и развернулась, чтобы уйти.

Подожди, не убегай. — Отец удержал ее за руку. — Я пирожные купил, твои любимые.

Я не хочу есть, — глядя в пол, сказала Аня.

Жалко. А как вообще дела? Ты сердишься на меня, не хочешь разговаривать...

Меня из школы выгоняют, — со слезами на глазах сообщила девушка.

Как? За что? Давай проходи и рассказывай все по порядку.

Михаил Алексеевич помог дочери снять курт­ку, усадил ее за стол и налил чаю.

Дурацкая история, — начала Аня. — Я в му­зее случайно ковш сломала, а потом испугалась и спрятала. А все подумали, что украла. Директор сказал, завтра с родителями...

А экспонат действительно ценный? — обеспокоенно спросил Анин папа.

Ага. Игорь Ильич сказал, что шестнадцатый век. Мама меня убьет.

Не убьет. Давай я утром схожу к директору и все ему объясню. Ну а в крайнем случае можешь перейти в другую школу.

Я не хочу в другую школу, — всхлипнула Аня.

— Ну не переживай, что-нибудь придумаем!
Аня улыбнулась и откусила кусочек эклера.

Вечером папа проводил Аню до дома.

Ну все, иди, а то мама будет волноваться. — Он ласково подтолкнул дочь к подъезду.

Так странно. Мы прощаемся около нашего дома, и я иду одна, а ты в другую сторону, —

грустно сказала Аня и посмотрела на окна своей квартиры. — Мама, наверное, приготовила что-нибудь вкусненькое. Паи, возвращайся к нам.

Анечка, давай не будем об этом, — попросил Михаил Алексеевич. — Лучше договоримся, во сколько завтра утром встречаемся.

В восемь нормально?

Договорились.

Аня поцеловала отца и пошла к дому, но у подъ­езда обернулась:

— Я помашу тебе из окна, ладно?

Михаил Алексеевич кивнул и вытащил из кар­мана зазвонивший мобильный.

— Алло. Лизонька, я скоро буду...

Зайдя в комнату, Аня выглянула в окно и пома­хала папе, он махнул в ответ и пошел прочь. В этот момент у подъезда остановилась машина соседа, из нее вышла блондинка, которую Аня видела утром. Через секунду к девушке подлетела разъ­яренная жена соседа и вцепилась ей в волосы. Сосед попытался разнять женщин, в результате досталось и ему.

Все-таки любая ложь рано или поздно выходит наружу. Ложь — это всегда плохо, даже если она во спасение. Аня соврала, чтобы спасти Семено­ва, и теперь могла вылететь из школы, а вместе с ней собирался уволиться и Игорь Ильич. Лучше бы она сказала всем правду...

ГЛАВА III

Утром Аня вышла из ванной, предвкушая неприятный разговор с директором, и увидела маму, лежащую на диване,

Мам, что с тобой? — взволнованно спросила девушка.

Что-то мне нехорошо, — тихо ответила Ири­на Петровна, приоткрывая глаза.

Ты заболела?

А как тут не заболеть? У меня стресс за стрессом, нервы ни к черту. С утра уже слабость, перед глазами звездочки, давление скачет... — Анина мама обхватила руками голову.

Может, тебе к врачу сходить? Вдруг это серьезно? — испуганно произнесла Аня. — Тебя обследуют, лекарства пропишут.

Ты же знаешь, как я врачей не люблю, — отмахнулась мама. — Хватит болтать, пойдем завтракать.

Ирина Петровна попыталась подняться, но у нее закружилась голова, и она снова опустилась на диван.

— Мам, ты лучше приляг, а я тебе чай принесу.
Когда Аня вошла в комнату с чашкой чая, мама

спала. Девушка заботливо поправила ей одеяло и стала собираться в школу.

Как только Андрей Васильевич ушел на рабо­ту, Лера села за компьютер и проверила почту. «Электронная сваха» прислала анкеты трех женщин, подходящих по описанию. Псевдонимы у них были что надо: «Тихая гавань», «Палящее солнце» и «Японское цунами». Девушка решила начать с «гавани»: взяла телефон и набрала нуж­ный номер.

— Добрый день, вас беспокоит личный секре­тарь... — Лера судорожно пыталась вспомнить, какую кликуху придумала для отца, — «Шанхай­ского барса»! Не могли бы мы на сегодня назна­чить встречу с вами? Отлично, записываю.

Справившись с этим, Лера позвонила Наташе.

Привет, Натах. Тебе что больше нравится: тихая гавань, палящее солнце или японское цу­нами?

Тихая гавань, а что? — Наташа только про­снулась и не успела даже глаза открыть.

Я тут отцу невесту подбираю. Как раз с «га­вани» начала!

Смотри, наподбираешься, будет не невеста для папы, а мачеха для Леры, — предупредила Наташа.

Это не невеста, а отвлекающий маневр, — заверила Лера. — Надо же мне как-то от отца на каникулы отделаться. Я не пойму, мы с тобой едем в Питер или нет?

Само собой. А папа твой кого из них выбрал? Ты фотки ему показывала?

Ты что, он вообще не в курсе, — сообщила Лера, — его надо тепленьким брать, а то он ни на какие встречи не согласится — у него одна работа на уме. А я позвонила «Тихой гавани» и договори­лась с ней сегодня встретиться. Сначала сама ее оценю!

Ладно, в школе поговорим. Мне в дверь звонят.

Наташа открыла дверь, на пороге стоял курьер с посылкой. Расписавшись, девушка присела на кровать и развернула конверт. В нем были подар­ки от Лагуткина из Германии: струны для гитары, диск «Швайген Зац» и открытка. Наташа прочи­тала: «Надеюсь, тебе понравится. Очень хотел бы услышать, как ты играешь на гитаре. Твой папа».

Наташа схватила телефон, набрала Антону и дрожащим голосом сообщила новости:

Привет, мне срочно надо с кем-то поделить­ся! Лагуткин посылку прислал — струны класс­ные! И написал, что хотел бы услышать, как я на гитаре играю.

Здорово! — Антон протер глаза. — Придешь ко мне сегодня? Я тут озверел просто.

— Конечно приду! — радостно ответила Ната­
ша. — У меня столько новостей. Мы вчера денег заработали и выкупили Женькин синтезатор. Короче, жди!

Петр Никанорович Кулемин возился на кухне с поломанным краном. Его друг Василий Данило­вич стоял рядом и помогал советами:

— Не туда ты крутишь, Петь. Эх, вот и резьбу сорвал. Руки у тебя, извини за выражение, не из того места растут. Давай еще паклю, попробую что-нибудь придумать.