— Жаль, что реки текут в другую сторону. К морю, от которого идем.
Лицо Рудого стало несчастным. Он даже пошевелил пальцами, проверяя течение:
— Висла?.. Вот так все меня подводят. А Умила еще уговаривает жениться. А как насчет других рек? За холмом?
— Все почему-то текут к морю.
— Прибитые какие-то, правда?
Два дня ехали вдоль реки, поднимаясь вверх по течению. Кони отощали, ослабели от долгой дороги. Конь Асмунда сломал ногу, пришлось бросить, а когда захромали еще две лошади, решено было добыть новых. В ближайшей веси Рудый выгодно продал всех коней — в самом деле были хороши, только сильно исхудали, но купить новых не удалось — лошаденки были мелкие. Рудый уверял, что чуть выше по реке у него есть друг, который всегда держит наготове хороших коней. Асмунд поинтересовался язвительно, каким же таким очень честным делом занимается его друг, что у него всегда наготове оседланные кони, но Рудый притворился, что не услышал оскорбительных намеков.
Они пробирались пешком вдоль реки, когда внезапно Рюрик сказал натянутым, как тетива на луке, голосом:
— Корабли! Несколько раз переправлялись через реки, старались ехать в одиночестве, перед собой на землю стрелы, подумал горько: всю жизнь прячемся друг от друга. В любом незнакомце видим врага!
По середине реки навстречу течению мощно двигались, разрезая волны, два драккара и пузатый коч. На драккарах надувались под ветром простые квадратные паруса, грозно скалили пасти драконьи морды, за что разбойничьи корабли викингов еще в старину прозвали драккарами. На коче нос вровень с бортами, зато парус был огромен, на нем сияло красное солнышко — так упрощенно рисовали царя Коло, младшего сына Таргитая.
На бортах драккара как алые маки пламенели щиты. Длинные весла с плеском врезались в речные волны. Коч шел лишь под парусом, но не отставал. Косой парус цепко держал ветер, вздувался пузырем. В середине коча виднелись головы коней, на корме угадывались увязанные тюки товара. На носу прохаживались двое в вышитых полотняных рубахах, несколько мужиков лежали на связках шкур, трое с кормы закидывали в реку сеть.
— Рискнем, — сказал Рюрик внезапно. — Это мирные викинги. Иначе так далеко их бы не пропустили.
Он вышел из зарослей. Асмунд встал рядом, приложил огромные ладони ко рту, рявкнул страшным, трубным голосом, и на всех трех кораблях сразу повернулись к ним головы. На головном драккаре человек на носу корабля что-то крикнул в ответ, махнул рукой. Весла с одного бока застыли, драккар начал приближаться к берегу.
Рюрик сбежал к воде, вскинул руки, обернув ладонями к кораблям:
— Слава честным торговцам! Куда путь держите?
С драккара смотрели с любопытством, но трое лучников быстро согнули луки, а ряд воинов подошли к борту, держа дротики наготове.
— В дальние страны! — крикнул с драккара воин, который стоял на носу. — Если река позволит... А не позволит — волоком перетащим!
Рюрик крикнул:
— Если возьмете нас, мы заплатим!
Воин спросил заинтересованно:
— Откуда у таких оборванцев деньги?
— Мы не всегда были оборванцами, — ответил Рудый надменно.
Воин изучающе окинул взглядом его поджарую фигуру, искоса оглядел остальных — Рудый выпятил грудь и закинул чуб за ухо. Воин взмахнул рукой:
— Меня зовут Сигурд. На втором драккаре недостает людей. Двоих оставили на берегу, еще трое ранены. Если понадобится, сядете на весла.
Второй драккар тоже приблизился к берегу. Как и первый, он был с плоским дном, сильно изогнутыми бортами. При отливе такой драккар плотно садится на дно — за это время можно разгрузить или загрузить — прилив поднимет снова. Такие корабли могли появиться только у фризов с их мелководьями. Здесь хороши тем, что могли приставать сразу к берегу.
Рюрик внимательно изучал обводы кораблей. Знающий человек поймет многое, даже если хозяева смолчат или соврут. Когда драккар зашел на мелководье, Рюрик помог забраться Умиле и Гульче, передал жене Игоря. Асмунд и Рудый вскарабкались так лихо, что викинги нахмурились и переглянулись. Асмунд разглядывал их одежду, оружие, пояса — опытному человеку это говорит о многом.
Мимо проплыл коч. Олег видел бородатые ухмыляющиеся лица. Викинги бритые, с длинными чубами, как у Рудого, их не спутаешь с бородатыми ушкуйниками из Новгорода, что на коче. Клянут викингов за разбои, но сами переплюнут по жестокости берсерков, по жадности к чужому добру — степняков, по удали — скифов, в пьянстве и похоти обойдут ромеев, а уж когда есть возможность увильнуть от работы, то сама лень уйдет опозоренной. Правда, когда беда подступает с ножом к горлу, ушкуйники, как и все славяне, работают жестоко, до седьмого пота, до развязывания пупков.
Рюрик с женщинами и Асмунд оставались на корме драккара, Рудый пошел к ярлу на нос корабля. Олег видел, как они обменялись короткими репликами. Рудый шепнул ярлу что-то на ухо, на жестоком лице викинга появилась широкая ухмылка. Он оглянулся на Рюрика со спутниками, что-то шепнул Рудому. Оба захохотали.
Рюрик и Асмунд, устроив женщин, сели на весла, стараясь быть полезными. Викинги с угрюмым одобрением посматривали на бугристые мышцы князя и его воеводы. Сами все как на подбор были крепкие, с обветренными лицами, темные от загара, привыкшие спать на земле, камнях, деревянном помосте драккара. Ярл отличался от своей команды лишь еще большей твердостью во взгляде, шириной плеч и доспехами, которые не снимал даже на середине реки.
Они плыли двое суток, останавливаясь на ночь. Несколько раз встречали суда и целые караваны людей и кочей. Викинги держались мирно, хотя частенько у них бывал перевес.
На третий день, едва отчалили от берега, рулевой заорал:
— Клянусь Одином... Голову ставлю на кон, если впереди не драккар ярла Локхида!
Вскоре из-за поворота выплыли два тяжело груженых корабля. Передний был украшен головой василиска, по воде очень быстро шлепали тридцать пар длинных весел — плыли по течению. Олег на таком корабле в прошлый раз добрался из Бирки в Швеции до Новгорода за пять неполных дней. Драккар почти летел, едва касаясь воды, парус был собран и привязан к рее.
Внезапно парус упал, вокруг Олега забегали. Полотнище скатали, связали. Гребцы сменили ритм, драккар Сигурда устремился к берегу — дальнему. Олег оглянулся на хмурые лица Рюрика и Асмунда, они тоже поняли смысл приготовлений. Викинги во время боя всегда убирают паруса, а сражаются только вблизи побережья на мелководье. Драккары Сигурда и Локхида, не сговариваясь, повернули к берегу, ближний чересчур крутой, а тот удобно пологий, с широкой отмелью...
Половина гребцов оставили весла, поднялись на палубу, разобрав оружие. Вокруг поспешно расхватывали мечи, топоры, нахлобучивали шлемы. Кольчуга была лишь у Сигурда, остальные остались даже без рубах. Мускулы уже напряглись под влажной от пота кожей, в глазах засветилась ярость. Один из гребцов вцепился зубами в край щита, зарычал, глаза налились кровью. У другого пена потекла изо рта, дрожал от жажды убийства. Едва корабли начали приближаться к берегу, он прыгнул через борт, окунулся с головой, вынырнул, рыча от бессильного бешенства — вода доходила до подбородка, драться трудно.