— И скоро это произойдет?
— Тебе неудобно, варркан?
— Иннея, пожалуйста! У тебя слишком противный смех, чтобы его слушать.
— Я не Иннея! — взвизгнуло существо. -Впрочем, скоро ты сам убедишься в этом. Дети мои, приготовьтесь к церемонии.
Маленькие гномики засуетились, забегали. Я с интересом наблюдал за происходящим. Хотя бы потому, что у меня появилось немного свободного времени.
Поверхность кокона стала темнеть, пока не превратилась в иссиня-черную, но и на этом процесс не закончился. По кокону пробежала целая серия искр, и карлики с громкими криками отбежали подальше. Наконец светопреставление закончилось и наступила тягостная тишина.
Словно завороженный, смотрел я на это порождение неизвестных мне сил. Животный страх и отчаяние незаметно стали овладевать мной. Казалось, что я потерял способность трезво рассуждать. Сознание давно прекратило все попытки найти выход из западни. Было похоже, что оно смирилось со своей участью и безропотно примет все, что принесут последние минуты моей жизни.
Кокон мелко затрясся, покрылся чуть заметными трещинками, и прижавшиеся к стенам дрожащие карлики, в очередной раз взвизгнув, бросились вон из зала. Я бросил взгляд на охрану. Мне кажется, что и эти нечеловеческие существа, всю свою жизнь проведшие в непосредственной близости от ужасов тьмы, тоже заметно струхнули.
Лично я не знал, что должно было последовать за метаморфозами кокона, и только мог представлять, что за существо появится в зале. И насколько я понимал, оставалось совсем немного времени.
Так и было. От кокона стали постепенно отслаиваться мелкие чешуйки. Они падали на пол и покрывали собой лепестки роз, которые тут же начали на глазах закручиваться и засыхать. Кучка чешуек все время увеличивалась. Теперь кокон сам помогал этому. Что-то неведомо страшное неудержимо рвалось наружу. Куски отслужившего свое кокона стали буквально разлетаться по всему залу. Один из них больно ударил меня в плечо. Это была довольно твердая масса, с тошнотворным запахом и неизвестным мне составом.
Все-таки я зря думал, что мое сознание устало бороться. Оно все так же аккуратно продолжало собирать уже никому не нужную информацию. У меня чуть поднялось настроение. Если голова соображает, то еще не все потеряно. Хотя я должен был признать, что ситуация, в которую я попал, достаточно сложная. Самым ужасным было то, что я знал, что во мне полно сил и знаний, а я не могу ими воспользоваться. Эти проклятые серебряные браслеты не давали мне простора для действий.
Конечно, я мог бы поставить Круг Чистоты или сделать еще что-нибудь. Но все это лишь временные меры по спасению. Требовалось придумать что-нибудь сверхнеобычное. Что-нибудь, чего я никогда не делал. Что-то похожее на решение уже несколько минут старательно ускользало от меня. Может быть, если я поймаю эту беглянку-мысль, то придумаю что-нибудь поинтересней, нежели просто смотреть на рождавшееся из кокона существо.
Тем временем в коконе оставалась лишь одна темная эластичная оболочка, сквозь которую я снова мог разглядеть строение существа.
Оно шевелилось в своей темной квартирке и, похоже, собиралось вылезать.
Раздался звук рвущейся материи, и я увидел, как несколько охранников, побросав свое оружие, бросились к выходу. И сразу же вслед за ними мелькнула какая-то неясная тень. Глухой хлопок — и на месте беглецов ничего не осталось. Ровным счетом НИЧЕГО. Оставшиеся на своих местах только крепче сжали оружие, но даже сквозь шум, производимый существом в коконе, было слышно, как стучат их клыки.
Боюсь, что к этим звукам присоединилось и клацание моих зубов.
Глухой истеричный хохот сотряс стены, и из кокона показалась голова чудовища.
Трудно описать то, что не имеет названия в человеческом языке, но клянусь, что более ужасного и мерзопакостного видения я никогда не видел. Хотя за свою жизнь варркана мне пришлось повидать всякое. Тысячи чужих голосов вскричали в моем мозгу от ужаса и отвращения. Я хотел отвести свои глаза и не смог. Словно что-то притягивало мой взгляд к глазам существа, появившегося из кокона. Это не были глаза в полном смысле этого слова. Несомненно, что они выполняли роль органов зрения, но строение их напоминало скорее распустившиеся одуванчик.
Из кокона с неприятным звуком появились плечи или то, что могло ими быть. Еще несколько охранников попытались смыться, но их постигла участь первых. Я бы тоже с удовольствием присоединился к ним, но браслеты не давали даже пошевелиться. Думаю, что сейчас по всему замку происходило поголовное бегство, так как из-за плохо прикрытых дверей постоянно доносились приглушенные хлопки. Никакого основания сомневаться в их происхождении у меня не было.
Между тем кокон постепенно опорожнялся. Оперевшись о его края, существо напряглось и перевалило через кромки. Оно упало на пол и замерло.
Наверняка, это было самое подходящее время, чтобы покончить с ним. Но ни сил, ни возможностей, ни даже желания у меня не осталось. Да, да! Даже желания. Мною овладело чувство любопытства, смешанное с детским страхом.
Бесформенная масса, лежащая на полу, шевельнулась и, словно собравшись с силами, начала вставать на конечности.
Почти все боболоки побросали свое оружие и помчались к дверям. Но нужное время было упущено. Они не добежали до дверей и половины расстояния. Их словно смело в одну кучу, швырнуло на стену и отпустило. То, что раньше называлось нежитью, теперь больше напоминало пропущенное через мясорубку мясо. Чудовище, видимо, пробовало свои силы.
Наконец оно встало на две своих ноги и во всем своем величии предстало передо мной.
Существует понятие относительной красоты. То, что для одних существ является эталоном, то совершенно не подходит ни по каким меркам к другим. И наоборот.
То, что стояло передо мной, было поистине величественным и прекрасным. Но красота этих пропорциональных линий являлась для человека олицетворением ночного кошмара. Пожалуй, лишь я, вобрав мудрость нескольких поколений и наций, мог оценить эту ужасную красоту. Красоту, не поддающуюся описанию.
— Ты находишь меня красивой? — сказало то, что стояло передо мной. Ко всем прочим достоинствам, оно могло читать мои мысли.
Очень ценное приобретение, если учесть, что я не мог поставить на свой мозг заслонки. Но я пытался унять зубную дрожь и высказать свое мнение о красоте:
— Мне кажется, что твое лицо далеко ушло от лица Иннеи.
— Ты делаешь мне комплимент. То есть я так же ужасна, как была прекрасна Иннея? Мне трудно было не согласиться.
— Тебе придется немного подождать, пока окрепнут мои органы, а затем, — существо склонило в мою сторону свои глаза-одуванчики, -ты увидишь и на себе почувствуешь, что моя мощь и сила так же прекрасны, как и мое тело.
Я откинулся на доски, пытаясь извлечь из себя хоть что-то похожее на путную мысль. Мне была дана отсрочка, и было бы несправедливо ею не воспользоваться. Я примерно знал, что мне делать. Закрыв глаза, я заглянул в самого себя. Где-то там, в глубине моего мозга прятался от действительности Повелитель Мира. Его-то я и пытался найти.