– Больше нечем…
– Золото снимай, – быстро сориентировался «бомбила». – И мы в расчете!
Марго тронула себя за шею – на ней действительно болталась цепочка из белого золота с кулоном (знак зодиака – весы, а на каждой чаше по бриллианту). Стоил этот комплект чуть меньше, чем раздолбайка водилы, но она не стала протестовать, просто сняла цепь и протянула ему.
– Че ты мне суешь всякую туфтень? – окрысился он. – Я ж те сказал «золото», а не «серебро», дура!
– У меня больше ничего нет… – пробормотала Марго, хотя на самом деле в ее пупке была золотая сережка с брюликом, но про нее она почему-то забыла…
– А это что? – он задрал рукав ее свитера и ткнул пальцем в золотой браслетик, дважды обернутый вокруг запястья. К нему она пристегивала телефон. Кто-то носил сотовые на шнурках, а все девочки Мадам Бовари считали особым шиком вешать свои «раскладушки» на цепочки из драгоценных металлов (у Марго она была золотая, под цвет телефона). – Что, я тебя спрашиваю?
– Золото.
– Ну, а я что говорю… – Он дернул ее за кисть. – Снимай, давай…
Она подчинилась: расстегнула, размотала, отдала. Водила быстро спрятал браслет в карман жилетки и жестом приказал Марго проваливать из машины. Что она и сделала…
– Спасибо, что подбросили, – сказала она на прощание.
– Вали!
– На цепочке, которую я вам дала, телефон носить можно, там крепление есть… Только ее не надо дважды обматывать… – Марго покрутила пальцем вокруг запястья. – Пусть болтается…
Вместо «спасибо за информацию» она услышала очередное «вали», за которым последовал отборный мат и хлопок двери.
Через секунду «опелек» сорвался с места, а через десять скрылся из виду.
Обрадованная тем, что так легко отделалась (подумаешь, золотой шнурок отобрали и обозвали «кочерыжкой» – это ерунда), Марго кинулась к первому подъезду дома – квартира двадцать один, это, наверняка, первый подъезд, пятый этаж, дверь крайняя слева. Боже, неужели она добралась! Всего-то и осталось, что войти в подъезд, подняться на лифте и позвонить в дверь. А там ванна, кофе, постель и крепкие успокаивающие объятия самого замечательного мужчины на свете…
Грезя обо всем этом, Марго подлетела к подъездной двери.
Рванула ручку. Еще. Еще. Еще… Да что же это – не открывается!
Марго посмотрела, что мешает двери распахнуться, и увидела новехонький кодовый замок.
День четвертый
Базиль проснулся от громкого пиликанья. Вскочил, как ужаленный, и стал носится по квартире, выискивая источник звука. Спросонья и перепоя (вчера он ни с того ни с сего надрался) никак не мог понять, что именно пиликает: телефон, будильник или дверной звонок. Когда он обежал всю квартиру, стало ясно, что трезвонит его сотовый. Оставалось его найти.
Мобильник обнаружился под кроватью. Почему он оказался именно там, а не на привычном месте – на тумбочке у изголовья, Базиль сказать затруднялся: события вчерашней ночи пока в памяти не всплыли. Последнее воспоминание относилось к глубокому вечеру, когда Василий выдул бутылку «Столичной» прямо из горла, а потом начал подпевать Шафутинскому, исполняющему по телевизору старую песню «За милых дам, за милых дам!». Что он делал потом, остается загадкой, но, судя по тому, как раскиданы его вещи (не только «Сименс»), спать он лег совершенно пьяным, а значит, та бутылка была не последней…
Пока он шевелил замутненными мозгами, телефон продолжал разрываться, и каждое его «пи-ли» отзывалось острой болью в голове Базиля.
– Алло, – каркнул в трубку Василий, вытащив телефон из-под кровати. – Я слушаю…
– Привет, – произнес женский голос.
– Кто это?
– Это Мила.
– О, Милочка, привет… Я не сразу тебя узнал.
– Спишь, что ли?
– Сплю, – честно признался Базиль.
– Хватит дрыхнуть, время уже девять!
– Девять, это ж такая рань! Я раньше десяти не встаю, – соврал Базиль, на самом деле обычно он просыпался в шесть, чтобы проводить Митю на работу.
– Тогда разбуди лежащую рядом с тобой бабенку и дай ей трубку…
Базиль покосился на свою старую кровать с линялым постельным бельецом и штопаным одеялом. Ни разу за сорок лет Васина полуторка не использовалась, как ложе для утех. На ней только спали: сам Базиль или Митя. Иногда кот Матвей и пес Бублик (оба умерли в прошлом году от старости), но женщины никогда!
– Ну, – нетерпеливо воскликнула Мадам. – Где она там?
– Я один, Мила…
– Не болтай, Базя. Я все знаю.
– Не понял…
– Марго с тобой? – потеряв всякое терпение, рявкнула Мадам.
– Нет, конечно, – растерялся Базиль. – А почему она должна быть со мной?
– Ее точно у тебя нет? – все еще не верила она.
– Точно…
– Ты не врешь?
– Я не видел Марго со вчерашнего дня…
– Вот черт! – выругалась она. – Куда ж тогда эта засранка подевалась?
– Марго пропала?
– Я пять минут назад заходила к ней в комнату, хотела разбудить, а ее там нет…
– В кухне, ванной, туалете смотрела?
– Марго нигде нет! И, главное, никто не знает, где она!
– А что она сказала, когда покидала дом?
– Никто не видел, как она уходила, вот в чем проблема!
– Как это, не видел? Вы же всю ночь просидели у гроба…
– Не всю, – смущенно пробормотала Мадам. – Так получилось… До трех просидели, а потом по комнатам разошлись – набрались мы к утру, вот всех и сморило…
– А что говорит охранник?
– Саша клянется, что мимо него она не проходила. Значит, Марго покинула дом через кухонную дверь… Только зачем?
Базиль хотел высказать несколько предположений, но в этот миг Мадам возопила «Ни хрена себе заявочки!» и бросила трубку.
Чтобы не ломать голову над тем, что вызвало такое возмущение Милки, Базиль набрал ее номер. Она откликнулась тут же, очевидно, еще не успела выпустить телефон из рук.
– Я не могу сейчас говорить, – выпалила она. – Ко мне менты с обыском пришли. Я потом тебе перезвоню.
Ого! Только девять утра, а они уже там! Значит, Слонов подписал-таки ордер! Причем, если судить по реакции Милки, даже не предупредил ее об этом… Отлично. Просто отлично! Получается, что Митя сейчас застанет всех экзотических птичек Мадам Бовари и сможет их допросить… Э, нет, не всех, самая нужная птичка-синичка по имени Марго вылетела из клетки и упорхнула в неизвестном направлении!