Он никогда не упоминал о группке смертоносных вояк с крыльями.
«Мы обыскивали комнату снова и снова» сказала бабушка. Ее измученное лицо было боле морщинистым, чем обычно. «Единственный путь наружу – дверь или окно, но мы не можем открыть ни то, ни другое»
«Зачем они хотят причинить нам вред?» выкрикнула Джинджер. Ее голубые глаза были в слезах, светлые волосы намокли от них тоже. Красные пятна покрывали кожу ото лба до подбородка.
Никто из них не был красив в слезах.
«Они не сказали» вздохнула Даника. Господи, что за кошмар. Прямо перед тем как их захватили, она с семьей была на экскурсии в Крепостном районе. Она не видала ничего такого же прекрасного как многочисленные огни, сияющие на сотнях лет величественной архитектуры. Она томилась по своим краскам, холстам, желая схватить виды.
Но, едва она ступила в свою комнату, мужчина – большой, покрытый шрамами мужчина с темными волосами и глазами странного цвета – обратился к ней. Он пах цветами, она запомнила, аромат как-то успокаивал даже посреди величайшего приступа паники в ее жизни. Крылатый мужчина тоже был там, только его крылья были спрятаны под футболкой.
Как легко они подчинили их. Стыд охватывал ее при мысли об этом. Четыре женщины против двух мужчин, а все же женщины сдались. Их вырубили и доставили сюда, и они пришли в себя именно в этой комнате.
«Может нам стоит выманить ключ у одного их них» прошептала ей Джинджер.
Темнокожий черноглазый воин немедленно ворвался в мысли Даники. Каждый раз у него шла кровь. Неуклюжий? Он не казался таким, но…Возможно ей стоит предложить «исцелить» его раны. Может он будет поласковей с ней. Возможно, он поможет ей, если она попросит.
Возможно, он поцелует ее.
Сама мысль взволновала ее, проклятье.
«Ни одна женщина не должна выменивать свое тело на побег из тюрьмы», злясь на саму себя, произнесла она. Облик Рейеса опять проплыл перед ее глазами, и она поняла, что договаривает, «Но я поразмыслю над этим»
Мэддокс обнимал Эшлин несколько часов, пока она дремала, с надеждой восстанавливая тело и душу. Время было его врагом, полночь быстро подкрадывалась к нему, но он не разбудил девушку. Только снял с нее туфли и свитер, открыв изящные ступни и футболку, обтягивающую ее округлые груди, заставляющие его кровь закипать от возбуждения.
Ленч уже давно прошел. Он проголодался, но жаждал Эшлин более чем еды. Держать ее…слушать ее мелодичные, сонные всхлипы…рай.
Ее грудь, прижатая к его боку, была неимоверно мягкой. Одна ее рука лежала на его животе, прильнув к нему в крепком объятии, словно она опасалась, даже во сне, что он ускользнет.
Более умиротворенный, чем он был в течение веков, он не удивился, что его веки начали слипаться, а разум туманится.
«Проснись, воин. Я вернулся», произнес голос в его голове. Очень уж знакомый голос. Теперь это удивило его.
Мэддокс замер, распахнул глаза, пока гнев овладевал им, полностью изгоняя сонный туман. Острым взглядом он быстро осмотрел комнату. Не заметил никого, ни одной подозрительной тени.
Он лучше бы имел дело с захватчиком, с Ловцом, чем с этим Титаном, пообещавшим помочь Эшлин, а затем бросившим ее. Неужто теперь он намеревается вырвать ее из его рук?
«Где моя благодарность, воин?»
Он ощутил легкий гул силы, воздух уплотнялся, искажался. Эшлин испустила нежный вздох, и он заставил себя расслабиться. Он хотел, чтоб она проснулась, но когда бог уйдет. Если она рассердит существо, даже непреднамеренно, она может пострадать.
«Кто ты?» прошептал он.
«Я не должен тебе говорить», был раздражающий ответ.
Мэддокс захлопнул челюсть, изо всех сил стараясь оставаться мирным. Никакого насилия, никакой ярости. Со стороны Титана было жестоко заставлять его гадать.
«Что ты хочешь от меня…великий?»
«Ты пообещал мне что угодно. Все»
«Я обещал все что пожелаешь, если спасешь девушку. Ты не спас ее» сказал он, хотя даже его мозг вопил Не провоцируй бога! «Мы сделали это»
«А все же она жива»
«Но ты ничего не сделал» Он сжал губы. Спорить с богом было неразумно. Но он опасался того, что от него потребуют, согласись он с созданием, зная, что это будет платой за неоказанную помощь.
«Ты уверен?» Голос был шелковым, позволявшим ему противоречить.
Был ли он уверен? Даника помогла своими странными действиями. Рейес и Аэрон тоже сыграли свою роль. Мэддокс удерживал, омыл и утешил ее.
Что же могло сделать это создание? Имеет ли это значение? Подумал он позже. «Что ты хочешь от меня?» спросил он, сдаваясь.
Раздалось довольное урчание.
«Скажи своим друзьям посетить кладбище Kerepesi в полночь. Без оружия. Не сказав никому, что они делают. Пусть придут одни, и я посещу их. Я покажу им, кто я есть на самом деле»
«В полночь, мы будем немного заняты»
«Твое проклятье смерти. Да, я знаю. Люциену и Рейесу я позволяю прийти попозже».
«Но…»
«Никаких но. Полночь. Безоружные»
Мэддокс моргнул. Это не имело смысла. Затем требовать, чтоб мужчины пришли без оружия? Бог может победить их, несмотря на то, сколько оружия будет прицеплено к их телам.
«Скажешь им?»
Его глаза сузились. Или это был не бог, или создание намеревалось завести их в ловушку. Он уже считал Титанов жестокими, так что они без сомнений могли бы поступить так. Но с другой стороны, он был проклят. Если это был бог, Мэддокс будет покаран, поскольку не мог бы заставить себя привести своих друзей к потенциальной опасности безоружными. А если это был не бог, то значит, некто иной обладал силой проникать в его мысли.
Подле него Эшлин чмокнула губами и перекатилась на спину. Одна рука легка на лоб, а другая сжалась на животе. Он понял, что она просыпается, но сопротивляется этому.
«Ты скажешь им»? Опять потребовал голос, теперь слишком жаждущий, слишком неуверенный.
В этот миг Мэддокс узнал. Это был не бог. Не мог быть богом. Всемогущее создание просто бы перенесло Повелителей на кладбище. Всемогущее создание не выдало бы себя дрожью сомнения. Он стиснул зубы.
«Не заставляй меня спрашивать снова».
«Конечно, я скажу им», ответил он, и это не было ложью. Он расскажет им – но не то, чего хотело существо.
«Тогда до вечера», сказал голос, почти мурлыча от удовлетворения.
До того как мы узнаем правду. Конечно же Мэддокс не озвучил эту мысль. Когда не последовало ответа, он медленно ухмыльнулся. Существо могло вложить свои мысли в его ум, но не могло прочесть его. Хорошо. Очень, очень хорошо.
Поток силы внезапно исчез из воздуха.