— Может, вы меня развяжете?
Садовник нервно дергается. Возможно, у него просто руки затекли. Мы ж не знаем, сколько часов они с капитаном нас дожидались. Может, и всю ночь сидели, о своем болтали.
Угробов демонстративно выкладывает перед собой пистолет, кладет его на стол так, чтобы ствол упирался в грудь Садовника.
— Прапорщик, помогите гражданину. Предупреждаю, я с пяти шагов в любую банку попадаю. Не промахнусь.
Теперь хмыкает Баобабова, а капитан стыдливо прячет от прапорщика глаза.
Освобожденный Садовник первым делом достает из кармана ромашку. Цветок давно засох, но главное для человека без лица действие, а не красота. Дрожащими пальцами жадно обламывает первый лепесток. Успокаивается на глазах.
— Время идет, — подсказывает капитан Угробов, красноречиво посматривая на часы.
— Время, время… — вздыхает Садовник. — Что вы понимаете во времени? Для вас секунда — мусор. Простите, я ничего такого не имел в виду. Минута — пустое место.
— Минуточку! — Угробов поднимается из-за стола, чтобы напомнить о регламенте.
— Вот именно! — восклицает Садовник. — Именно! Минуточку… Сколько раз в день слышим это слово? Мы уже не обращаем внимание на минуту. Требую у нянечки утку, а она мне говорит, чтобы я минуточку подождал. Прошу у медсестры срочной правительственной связи, а меня просят зайти через минуточку. Доколе! Доколе, я вас спрашиваю, капитан, мы будем разбрасываться временем?
Садовник резко затыкается, предоставляя нам время переварить важную информацию.
— Нянечка-то успела?
У капитана в душе нет ничего святого. Человек о высшей философии, а Угробов о мелочах. А я так думаю — российский милиционер, а тем более оперативный работник, должен быть красив и формой, и душой, и табельным оружием. И намного чутче относиться к людям, нежели Угробыч.
— Успела, — бурчит Садовник, по полной программе измываясь над ромашкой. — Закурить не найдется?
Угробов шарит по карманам, но, кроме стреляных гильз, ничего не находит. Капитан, добрая душа, из них зажигалки делает, а потом детишкам раздает.
Баобабова вздыхает и вынимает из косметички початую пачку с верблюдом. Угощает Садовника и заодно Угробова. Я под такое щедрое дело вытаскиваю пару сигарет. На замечание Машки, что я не курил, не курю и вряд ли она мне позволит сигареты в киоске покупать, отвечаю, что запас лейтенанту не помеха. Внештатные осведомители у меня тоже стреляют.
Комната наполняется дымом. У курящей троицы такой вид, словно они все вместе только что провели тяжелую ночь в засаде.
— Кофейку бы?
Садовник, не доверяя Угробову, улыбается Машке. Прапорщик вздыхает и выуживает из косметички термос.
— А покрепче?
Баобабова скрипит зубами, расстегивает косметичку, но от необдуманного шага ее останавливает капитан, у которого есть свои принципы. Не на службе и не с психически больными людьми.
— Меня, между прочим, работа ждет, — сообщает он, демонстрируя нам толстую папку с текущими делами. — Если все потребности удовлетворены, приступим к наболевшим вопросам. Гражданин, временно находящийся на излечении, если есть что сказать молодым сотрудникам отдела “Подозрительной информации”, говорите. И нечего здесь приговоренного к расстрелу корчить.
— Вольный больного не поймет, — непонятно к чему замечает Садовник, шаря по карманам в поисках новой ромашки. — Суть дела проста и, как говорит моя индивидуальная нянечка, неизлечимо потенциальна. Сегодняшний день войдет в историю российской милиции, как день спасения мира от внеземной угрозы.
— Опять инопланетяне… — тянет Баобабова и встает, собираясь покинуть столь гостеприимное место, пригревшее нас в эту холодную и тяжелую ночь. — Надоели мне ваши задания. Я лучше пойду настоящих преступников стрелять.
— Прапорщик Баобабова! — Когда есть необходимость, капитан Угробов бывает весьма убедителен. Разве что не в лоб целится, а в ноги. — По сведениям моего личного осведомителя, той самой нянечки, которая за гражданином присматривает, сведения весьма интересные и касаются наших трупов. Давайте послушаем внимательно, а потом будем двери вышибать.
Машка послушно остается. Это у нее в крови, приказы начальства беспрекословно выполнять. Годы муштры и подготовки. И не где-нибудь, а в особом отряде по борьбе с закоренелой преступностью.
— Прошу вас. — Капитан неожиданно для всех превращается в любезность. Даже Садовник от неожиданности закашливается.
— Постараюсь вас не задерживать.
Товарищ с лицом, которого избегает свет, складывает на груди руки, как первоклашка в кабинете у директора, и неторопливо, но выразительно объясняет, зачем он хотел встретиться с нами.
— Как известно не всем, но многим из здесь присутствующих, я являюсь представителем неофициального правительства Земли. Одной из обязанностей оного является поддержание на вверенной нам территории относительной безопасности. Не от внутреннего врага, как вы понимаете, а от внешнего.
— Человечки, тарелки и прочая ерунда, — вклиниваюсь я.
— Спасибо, лейтенант. Совершенно верно. Неофициальное правительство пытается предотвратить незаконную инопланетную эмиграцию, контрабанду из параллельных миров, вывоз земных природных ископаемых, другие мелкие нарушения.
— А что, есть желающие? — интересуется Угробов, который несколько далек от полного знания специфики работы нашего отдела.
— Сколько угодно, капитан. Глазом моргнуть не успеете, как всю Землю стервецы испоганят. Но позвольте, я продолжу. Спасибо. До недавнего времени нам удавалось контролировать ситуацию. Пример тому — работа вашего отдела, созданного, если память не отшибло, по нашей рекомендации.
— На моей территории. — Оставаться в стороне капитану тоже не резон.
— За помещение отдельные благодарности, — кивает Садовник. — А вот за то, что арестовали меня и засадили в психушку, рано или поздно вам, товарищ капитан, придется ответить.
— По газонам ромашки не я обрывал, — парирует Угробов, играя желваками. — Для меня Уголовный кодекс — закон. Валяйте дальше.
— За время моего вынужденного отсутствия работа правительства была несколько дестабилизирована. Источники информации, замкнутые на мне, оказались не у дел. Сведения, очень важные сведения, вовремя не были доставлены, и в результате этого в защитной оболочке Земли образовалась приличная дыра.
— Умно!
Мы с Баобабовой молча слушаем, а вот Угробов спокойно воспринимать информацию не в силах.
— Ты нам улики давай, а не вымыслы, — предлагает он.
— Что вы знаете о виртуальном мире? — Садовник решает выложить на стол все карты. — По глазам вижу, что ничего хорошего. Только поверхностные знания, полученные от подрастающего поколения, прожигающего жизнь в стрелялках, бродил-ках…