Не спецмашина, а чудо техники. Умная и внимательная.
– Я, командор, все колеса загнала. То есть распродала. Даже парочку наших запасок втюхнула.
– Надеюсь, для замены спущенных колес машины Объекта догадалась оставить восемь штук?
– Так… как бы… приказ был…. Нет.
Дура и ничего не соображающая куча железа.
– Господи! – вспомнил я господи, – Во всей команде только один человек, на которого можно положиться на сто процентов.
Из люка показалось заспанное лицо Герасима.
– Мм?
– Уйди, Гера. Уйди, от греха. Не про тебя разговор.
– Вы что-то хотели, командир? – вышел на связь секретный агент номер два, – Да, нет, командир. Я просто так. Мы тут в столовой слегка с бабкой покуролесили. Счет я выписал на ваше имя. Ничего, командир?
– Ничего, Боб. Но впредь запомни, для таких ситуаций существует специальный счет Службы. Впредь вве расходы списывать исключительно на него. Сколько у нас еще времени?
– Мало, командир. Дама рвется в дорогу.
– Делай что хочешь, но задержи ее хотя бы на пять минут. У нас тут полный аврал.
Американец клятвенно пообещал, что постарается продержаться еще пять минут и отключился, а я отправился на поиски загулявшего домкрата.
Милашка оказалась права. Домкратная установка находилась по правому борту машины Объекта. Снимала навесное оборудование и обшивку и тут же переплавляла добытое на бруски, помеченные как «лом цветной».
– Да ты что! – ахнул я, увидев проделанную домкратом работу, – нам же колеса только!
Димка радостно закрутился вокруг меня, не понимая в чем проблемы. Раз нет запасных колес, то он, как исправная техника, долже хоть что-нибудь сделать во славу спецмашины.
– Уйди, – попросил я домкратную установку и без сил опустился на пластик перекрестка.
Это конец карьере. Конец заслуженному авторитету. Директор не простит, Директор не поймет. Да что там Директор. Через несколько минут перед моими глазами возникнет самая свирепая женщина в столице. И тогда, я даже не знаю что. Вот ведь как. Не доработать до пенсии, каких то тридцать лет.
– Командор! – кашлянули встроенные в связь-треуголку динамики, – Я так понимаю, командор, что наша миссия полностью провалена?
Эта сволочь, эта спецмашина подразделения 000 за номером тринадцать издевается.
– А как назвать вот это? – я посмотрел на груду исковерканного металла, бывшего некогда самым лучшим представителем класса «жигулей-корона», – Нас повесят, а тебя точно на переплавку. Без апелляций.
На переплавку спецмашина не хотела. В самые первые дни ее эксплуатации, когда она только-только сошла со штапелей завода по изготовлению спецмашин, их, только что собранный выводок, возили на экскурсию на плавильный завод. Кошмарные впечатления на всю железную жизнь. Чтоб служилось лучше.
Именно поэтому спецмашина подразделения 000 за номером тринадцать, вспомнив жаркое пламя и кипящие котлы, решила, что ей не слишком хочется посещать плавильный завод с повторной экскурсией.
– Командор! Я тут подключила дополнительные секции в центральный мозг, покумекала и пришла к выводу, что ситуация не совсем хреновая, – когда спецмашинам не хочется на переплавку, они начинают выражаться неадекватно, – Если командор прикажет, то я постараюсь в меру своих и без того ослабленных сил исправить ситуацию.
– Да? – я конечно знаю, что Милашка умная штучка, но мы имеем дело с супругой Директора, а не с самим Директором, – Если знаешь, что делать, то делай это немедленно. У нас не более трех минут до возвращения Объекта.
Милашка радостно взвизгнула сиреной, развернулась на месте, задними воротами к металлолому «жигули-корона».
– Посторонись, командор. Это мой звездный час, – загадочно захрипели динамики связь-треуголки.
Из задних ворот спецмашины на проезжую часть выехали сразу три компактных автокрана, четыре компактных тягача и шесть компактных чернороботов.
Под громкие команды Милашки вверенная ей техника общими усилиями закидала все запчасти машины Объекта внутрь грузового отсека, и погрузилась сама.
– Извини, командор, – перед моим носом задние ворота захлопнулись, – Вам, командор, лучше этого не видеть. И не беспокойтесь, командор. Сделаем из запчастей конфетку, лучше чем было. Вы мне верите, командор.
Я слишком долго работаю спасателем, чтобы кому-нибудь верить. Но сейчас, в этот трудный для всей команды час, я поверил. Слишком много уверенности слышалось в динамиках спецмашины.
– Мм, – выдворенный из Милашки Герасим стоял, покачиваясь, рядом, обхватив руками ортопедическую подушку.
– Не знаю, Гера. Но обещала исправить все то, что вы здесь натворили.
– Мм, – покачиваемость третьего номера стала еще больше.
– Это ты слишком много болтаешь, – обиделся я на незаслуженно оскорбленную спецмашину, – А она, Гера, работает непокладая своих механических рук.
– А где моя ласточка? – раздался за спиной голос супруги Директора.
Объект явился раньше положенного времени. Под ее мышкой счастливо улыбался объевшийся за мой счет американец.
– Майор Сергеев, – прохрипело я от неожиданности, – Через минуту ваша машина будет готова. В мойке она. Да, Герасим?
Третий номер сквозь сон подтвердил мою версию.
В связь-треуголке слышались отдельные приказы Милашки: – «Где зубило? Бей сильней! Тушите, тушите!» А также доносились соответствующие звуки. Скрип сгибаемого железа, звон битого стекла, звяканье лишних деталей.
Супруга Директора недоверчиво заглянула под Милашку, где через запасной люк в специально вызванный мусоровоз сваливался разный металлический хлам.
– Вы уверены, пока что майор Сергеев, что с моей ласточкой все будет в порядке?
«Поберегись!» – раздалось в динамиках, после чего Милашку основательно встряхнуло.
– С вами работают лучшие спасатели подразделения 000, – не моргнув глазом, не соврал я, – Ваша, как вы изволили выразиться, птичка….
– Ласчточка, – нахмурилась супруга Директора.
– Ласточка, конечно, – поправился я, – Будет здесь через десять секунд. Гера, тьфу, третий номер! Выведете отремонтированную машину.
Герасим лихо развернулся, не выпуская подушки и, в слепую, направился четко к задним воротам спецмашины.
– Знаете, пока что майор Сергеев, – супруга Директора встала рядом, все время поправляя пытающегося свалиться счастливо объевшегося за мой счет Боба, – Вчера за ужином мой супруг, ваш Директор спросил меня, а не присвоить ли пока что майору Сергееву внеочередное звание подполковника? И знаете, что я ответила?
Задние ворота приоткрылись, и в щель высунулась голова третьего номера. По одному внешнему виду мозга команды я понял, что что-то пошло не так. На лице Герасима не было заметно даже налета сна. А такое с ним случается исключительно в экстремальных ситуациях.