Чарлз протянул ему одну и поднес огонь.
Ренни откровенно разглядывал Лайзу. Потом его тонкие губы растянулись в многозначительной улыбке.
— Это было давно, но определенно здорово увидеть тебя опять. Ты выглядишь потрясающе, просто потрясающе. — Его глаза скользнули по ее фигуре. — Поправилась на пару фунтов с тех пор, как я видел тебя последний раз. Я помню тебя совсем тонюсенькой девчонкой. — Он простер руку в сторону Чарлза. — Вы счастливчик, — сказал он, — настоящий счастливчик.
Чарлз уловил насмешку в его тоне.
— Спасибо, именно так я к этому и отношусь.
Билл повернулся к Лайзе.
— Ты, наверное, удивилась, увидев, как я взлетел в воздух. Уверен, все отдыхающие каждый раз вздрагивают, когда видят это. Они никак не ожидают, что оттуда кто-нибудь может прыгнуть. — Он подмигнул ей. — Помнишь меня, бэби? Я всегда прыгал с большей высоты, чем все другие.
— Да, — сказала она, — я помню тебя.
Он похлопал своей большой ладонью по животу.
— Все еще в великолепной форме. — Он показал наверх на балкон. — Его сделали по моему заказу. Я живу там наверху, в пятнадцатой комнате. Встаю утром и взлетаю, как птица. Никогда не пользовался лестницей, чтобы спуститься к бассейну. Это исключительно для туристов. Мы, местные, не такие глупцы. Вы надолго сюда, друзья?
— На неделю, — сказал Чарлз.
Лайза быстро проговорила:
— На один день, наверное.
— Нет, — сказал Билл. — Оставайтесь подольше. Это потрясающее местечко. За одну неделю вы только начнете входить во вкус.
Он опять взглянул на Лайзу и сказал:
— Мистер Ханнафорд, вы определенно вытянули счастливый номер.
— Да, это так, — приветливо отозвался Чарлз.
Билл стряхнул пепел с сигареты.
— Почему бы вам, друзья, не заглянуть ко мне сегодня вечером? У меня будет вечеринка. Несколько местных и кое-кто из туристов. У нас будет бал. Можете прийти в чем хотите. Шорты, купальник, платье для коктейля или вечерний костюм, как угодно, лишь бы вам было удобно. Что касается меня, я буду в плавках.
— Я не знаю, — сказала она неуверенно. — Думаю, мы не сможем. Мы только что приехали, и долгая дорога…
— Ну же, приходите! — весело сказал Билл. — Это будет как в старое доброе время, Лайза. Нам с тобой есть о чем поболтать, и вы тоже хорошо проведете время, сэр, — сказал он Чарлзу.
— Я в этом уверен, — ответил Ханнафорд. — Мы придем. Спасибо, с удовольствием.
Произнесенное Ренни «сэр» заставило его почувствовать себя значительно старше.
— Превосходно, — сказал Билл. — Мы начинаем около двенадцати часов. Здесь много не спят, знаете ли.
Чарлз смотрел вслед уходящему Ренни, на его плечи, сильно загоревшее тело, длинные светлые волосы и развязную походку.
— Я не хочу идти, — сказала Лайза очень тихо.
— Мы и не обязаны, — мягко ответил он. — Но мне кажется, нам следует пойти.
Ее лицо вспыхнуло.
— Ты видел его. Видел, как он смотрел на меня.
Он медленно кивнул.
— Он заблуждается. Он смотрит на нечто в прошлом.
— Таким ой его помнит. — Она коснулась рукой его локтя. — Нам не обязательно оставаться здесь, Чарлз. Так много мест, где бы мы могли пожить более уединенно.
— Место не имеет значения. Единственное, что важно, — это ты.
— Тогда давай уедем отсюда, Чарлз. Правда, я хочу уехать. Остаться здесь было бы несправедливо по отношению к тебе. — Она отвернула голову в сторону, голос ее был очень спокойным: — Я была дрянью тогда, когда мы были знакомы. Ты слышал его и видел, как он смотрел на меня. Он заставляет меня чувствовать себя грязной.
Он покачал головой:
— Мы остаемся.
Многозначительные намеки в тоне молодого человека все еще отдавались в нем глухой болью.
— Что ты хочешь доказать? — гневно спросила она.
— Ничего, совсем ничего. В этом суть. Мы ничего не должны доказывать.
— Спасибо тебе, — сказала она, и он почувствовал укол жалости, увидев, как она вымученно улыбнулась. — Он не отстанет, Чарлз.
Он серьезно покачал головой, солидный, основательный человек.
— Он не знает, с кем имеет дело. А я знаю.
— Я люблю тебя, Чарлз, — просто сказала она.
Потом она убежала от него, и он увидел, как она, словно нож прорезав воздух, прыгнула в бассейн. Она великолепно плавала. Он же едва мог держаться на воде.
Немного погодя он вошел в воду на несколько минут, потом вылез и встал на солнце, чтобы высохнуть. Он прислушивался к обрывкам разговоров и взрывам хохота вокруг бассейна, шумной возне детей, восклицаниям игроков в карты.
Он растянулся в пляжном кресле и прикрыл глаза от солнца. Пробегавший мимо ребенок, с которого струями стекала вода, заставил его сесть. На другой стороне бассейна он увидел Лайзу и Билла. Ренни, — которые сидели рядом и болтали ногами в воде. Мужчина смеялся, и даже с расстояния, через бассейн, Чарлз видел выражение муки на лице Лайзы.
— Вот уж храбрец, — сказал себе Чарлз, — настоящий герой. Тебе пятьдесят два года, и ты бросаешь ее навстречу парню, который может оказать на нее давление.
Он смотрел, как Лайза улыбнулась Биллу.
— Насколько же ты самоуверен, Ханнафорд? — спросил он себя. — Ты женился на ней и уже использовал все свои шансы. Чего же еще ты хочешь?
Но сбежать сейчас значило бы признаться в недоверии к ней. Это бы разрушило все то, что они создали между собой.
Потом они обедали в ресторане мотеля, выходящем на бассейн, и она была тихой и задумчивой. Бассейн опустел, и уборщики чистили его от маслянистого налета по краям большими щетками.
Они немного погуляли после обеда, потом вернулись в свою комнату. Оба очень устали, и она предложила подремать. Он лег в постель и слушал, как она двигалась по комнате, потом до него донеслось тихое журчание душа. Спустя некоторое время он слышал, как она вышла из душа, села и начала расчесывать волосы. Чарлз заснул. Проснулся он в темноте, в комнате мерно гудел кондиционер. Он был один. Лайза ушла. Он ощутил, как сильнее забилось его сердце. Он лежал, страдая от мучительной боли.
Потом он услышал звук ключа в замке- Сам не зная почему, закрыл глаза и притворился спящим. Она крадучись вошла в комнату, осторожно переставляя ноги. Он почувствовал, как прогнулась кровать, когда она легла рядом, и, потом услышал ее учащенное дыхание. Он изнывал от боли.
Спустя некоторое время она встала и оделась. Он осознал, что, должно быть, опять задремал, когда она слегка потрясла его, чтобы разбудить. Было без четверти двенадцать.