Сегодня основной проблемой было слияние «Метрополитен». Следует ли ему использовать эту новоизобретенную штучку во время предстоящего совещания за ланчем? Этично ли это? Стоит ли выгода от ее применения той доли непорядочности, которая в этом присутствует? Ньюхолм — клиент нечистоплотный, размышлял он, он бы несомненно ее использовал, если бы сумел приобрести. Да, решил он, следует это сделать. Он дотронулся до нагрудного кармана. Поразительно, до чего дошла техника в наше время!
В этот момент, к его неудовольствию, к нему обратился шедший навстречу мужчина. Досада была вызвана еще и тем, что он не мог вспомнить этого щегольски одетого, улыбающегося человека небольшого роста, который стоял перед ним, протягивая руку.
— Мистер Блейкни! — сказал мужчина, сверкая зубами. — Как приятно опять увидеться с вами!
Блейкни встречался со многими людьми, при самых разных обстоятельствах. Никакая память не смогла бы увязать все эти лица с именами. Кроме того, как он с огорчением замечал, память его уже не была такой эластичной, как двадцать лет назад. Но вежливость требовала от него пожать протянутую руку.
— Мне тоже очень приятно вас видеть, э-э… — начал Блейкни и остановился, надеясь, не настолько явно, чтобы обидеть человека, который, возможно, претендует на то, чтобы его помнили.
Но вместо того чтобы продолжить разговор, маленький человечек с неожиданной силой схватил Блейкни за руку и, вызвав у того замешательство и испуг, потащил его, словно рыбу на спиннинге, в машину, остановившуюся у обочины. Прежде чем Блейкни сумел собраться с мыслями — он был погружен в размышления о том, что он собирался предпринять в связи со слиянием «Метрополитен», — другой мужчина, крупный и мощный, схватил его за вторую руку. Находясь между ними, он был втиснут в машину и менее чем через Минуту брошен на пол сзади с кляпом во рту и повязкой на глазах, прикрыт какой-то тряпкой и прижат ступнями высокого к полу. Блейкни безуспешно извивался и хрипел, в то время как машина не торопясь двигалась по улице.
Очень скоро он прекратил свои попытки высвободиться. Было очевидно, что он был похищен с целью получения выкупа. Ему казалось, что подобные вещи вышли из моды еще до второй мировой войны. Но он хорошо помнил то, что читал о таких случаях, что именно те, которые не теряли голову и пытались го-то придумать, не только оставались невредимыми, но и смогли вывести полицию на преступников, а в некоторых случаях даже вернуть выкуп. Все органы чувств были у него заблокированы, за исключением слуха, и он мог его использовать.
Блейкни знал сценарий подобных похищений наизусть. Его должны доставить в какое-нибудь убежище, изолировать там, в то время как похитители отправят письмо его жене или свяжутся с кем-нибудь из его деловых партнеров. Скорее всего, они выберут последнее, поскольку Айрис не имеет представления, где и как достать необходимую сумму, которая, конечно, будет потребована. Ее или кого-нибудь из партнеров, должно быть, предупредят, чтобы они не ставили в известность полицию. Но он опасался, что они тайком все-таки сделают это. Он бы предпочел, чтобы они обошлись без полиции. Когда посредники не выполняют условия, для похищенного это может обернуться неприятностями.
Блейкни слышал, как машина свернула на шоссе, слышал, как шоссе сменилось грунтовой дорогой, проходящие машины встречались все реже и вскоре совсем исчезли. Близ любого крупного города, в пределах недолгой езды на автомобиле, все еще есть участки незастроенной или заброшенной земли, где маловероятны случайные посетители. Эти двое были профессионалы. У них, должно быть, уже было приготовлено укромное место. Блейкни имел довольно ясное представление о направлении, в котором они ехали из города, и мог припомнить несколько подобных участков земли, мимо которых он временами проезжал на своей машине и едва обращал внимание. Он полагал, что на одном из них должен быть какой-нибудь захудалый домишко.
И действительно, автомобиль остановился — этакая развалюха, что опять-таки доказывало опытность преступников: несомненно, они приобрели его дешево на какой-нибудь стоянке подержанных автомобилей, и все, что от него требовалось, это доставить их туда, куда они наметили, и потом обратно, но без Блейкни и того, кто будет его охранять. После этого машина будет брошена где-нибудь на тихой улице. Таким образом, никаких осложнений, связанных с кражей автомобиля. Обладая талантом администратора, Блейкни почти одобрил организацию этой операции: она была четкой и деловой.
— Вылезай, — сказал высокий, снимая ногу с покрытого покрывалом Блейкни. Это было первое произнесенное им слово. С Блейкни сорвали покрывало, и он неуклюже выбрался в открытую дверцу на неровную почву. У него было впечатление, что вокруг находились деревья. Одно, во всяком случае, было совсем рядом, и он оперся о него, пока не исчезло покалывание в затекших руках и ногах. Сейчас они должны запихнуть его в дом, который должен быть поблизости, в темную комнату, которая будет его тюремной камерой до тех пор, пока его не выкупят. Ему и в голову не приходило, что здесь на милю вокруг не было ни одного строения.
— О'кей, — произнес Фергюсон. — Отойди.
Он сказал это Коатсу, который отпустил руку Блейкни. Фергюсон встал между двумя низкорослыми сосенками, оставшимися на этом вырубленном участке, и аккуратно прицелился в затылок Блейкни.
Блейкни тяжело, без звука упал ничком. Его тело судорожно дернулось и затихло.
— Неплохо, а? — хихикнул Фергюсон. Он засмеялся высоким, похожим на ржание смехом.
— Чисто сработано, — согласился Коатс. — Я слышал, у тебя никогда проколов не бывает.
Настал момент вносить изменения в первоначальный план.
Фергюсон был сильно возбужден. Коатс смотрел на него с отвращением. Герднер прав: Фергюсон был полезен в свое время, но время это прошло. Теперь его можно было пустить в расход.
— Ну а теперь, — возбужденно сказал Фергюсон, — переверни его — он тяжелый. Мы оставим бумажник при нем, они должны найти удостоверение личности. Но парень вроде него должен иметь при себе кучу денег, и почему бы нам не взять их. Вроде премии, — хихикнул он.
Первое изменение в плане: деньги не должны быть взяты у Блейкни, иначе полиция будет знать, что был кто-то третий. Медлить нельзя.
Фергюсон положил пистолет в кобуру и прикурил сигарету. Он продолжал топтаться вокруг и болтать.
— Стало быть, как только мы все закончим, садимся в машину и сматываемся, так? Добираемся до города, бросаем эту развалину там, где ты сказал, и потом расстаемся, и каждый добирается до аэропорта, а дальше ты своей дорогой, а я своей. Ты когда-нибудь раньше работал на Герднера?
— Дважды, — ответил Коатс, — а ты?
— Больше. Но в таком деле никогда — только обычная работа, убрать кого-то. — Он засмеялся. — Это дельце — тот еще цветочек, правда? Этот Герднер, ну и головастый парень!
— Умолкни, — сказал Коатс. Пустая болтовня, вот чего он не выносил.
Фергюсон снова засмеялся и продолжал болтать.