Нападавшие молча старались его достать, старик наконец возопил пронзительно:
— Стража!.. Стража!.. Стра...
Мрак услышал всхлип, клокотание и понял в ярости, что больше можно не опасаться задеть старика. Он бил и крушил во все стороны, а те, вооруженные до зубов, то медлили, то тыкали друг в друга.
Послышался треск распахнувшейся двери. С горящими факелами в руках в зал ворвались люди. Впереди бежали трое в железных доспехах, с обнажёнными мечами. Один нападавший откатился из-под ног Мрака, вскочил и бросился к противоположной двери. За ним ринулся ещё один, но передний из бежавших на помощь длинно махнул рукой, из руки выметнулось сверкающее в лунном свете лезвие. Мрак почти услышал, как тяжёлый нож с силой прорубил спину и рассёк позвоночник. Беглец упал без звука, но передний успел удариться в дверь, распахнул её и выбежал в темноту.
Толпа с факелами нахлынула, окружила Мрака. Мрак приподнял старика. В его груди торчала рукоять ножа. Удар был силён и точен: лезвие явно просадило сердце насквозь. Старик цеплялся за одежду Мрака, в глазах был ужас, он что-то пытался сказать, но дёрнулся, изо рта брызнула струйка тёмной крови.
— Ваше Величество!
К Мраку подбежал коренастый мужчина в раззолоченных доспехах. На блестящем шлеме трепетали длинные разноцветные перья. Лицо его было бледным, глаза расширились, он вскрикнул в страхе:
— Вы не ранены, Ваше Величество?
Мрак не отрывал глаз от Агиляра, тот всё ещё силился что-то сказать, губы шевелились. Двое мужчин осторожно взяли у Мрака старика. Тот захрипел, вздрогнул и вытянулся в их руках.
— Ваше Величество!
Мрак тупо смотрел на своего советника. Глаза Агиляра невидяще уставились в потолок. Его быстро унесли, офицер в раззолоченных доспехах снова вскрикнул с мольбой:
— Ваше Величество! Вы... вы? Мрак вздрогнул, дико огляделся.
— Я... — прошептал он, — не ранен... но мне... тяжко... проведите меня... в покои...
Он опёрся о плечо этого красавца, что и в богатых доспехах ухитряется выглядеть мужчиной и даже воином. Тот напрягся, выдерживая его тяжесть, прокричал:
— Ганза, Рерик!.. Вперёд с факелами!.. Оповестить лекарей, массажистов!.. Пойдёмте, Ваше Величество...
Мрак тяжело тащился с ним, стараясь не слишком наваливаться, но в то же время давая себя вести туда, где должны быть «его» покои. Ну влип, мелькнуло в голове. Влип, так уж влип. Говорил же Олегу, что под кем лед трещит, а под кем и ломится, но сам такой, что под ним и трещит, и ломится, да ещё сверху что-нибудь рухнет или ворона пролетит...
Советничек теперь тю-тю, отсоветовался. А тут даже не дознаться, как зовут этого старательного щеголя с перьями на шлеме. Хотя пахнет от него здоровым потом, особой злобы не чуется...
Впереди появилась и начала приближаться массивная дверь, вся в золоте, украшена драгоценными каменьями, а по бокам, недвижимые как статуи, двое рослых молодцов в металлических доспехах.
Начальник дворцовой стражи велел строго:
— Проводите Его Величество и уложите на ложе!.. Лекаря вызвали?
Мрак прорычал ему на ухо:
— А у тебя уже ножки подламываются?
Начальник стражи запнулся, проблеял:
— Но мне... мне не дозволено переступать порог ваших покоев...
— Теперь позволено, — громыхнул Мрак.
Новые люди и есть новые, а к этому хоть какое-то доверие, ишь как метнул нож тому гаду в спину! Да и прошли уже через пару длиннющих, как конюшни, залов. Если бы хотел зарезать, то уже саданул бы ножом под ребро...
Стражи с готовностью распахнули перед ними двери. Мрак позволил себя ввести вовнутрь, он охал и ахал, а когда увидел, куда его привели, ахнул всерьёз.
Спальня вовсе и не спальня, а какой-то храм, куда должны собираться тысячи паломников. У тцара, понятно, не может быть спальня таких же размеров, как у простого вельможи, а раз по-тцарски огромная, то чем её заставить, не одними же кроватями, чтобы спал везде по очереди, вот и натащили разной мебели, с виду прямо тцарственная, внушительная, только его уху слышен радостный скрёб жуков-древоточцев: «Ура, щас я вот тут догрызу, и весь этот шкаф рухнет!»
Голые камни стен забраны толстыми коврами, гобеленами, а поверх навешано дорогое оружие с каменьями в рукоятях, в украшенных золотом ножнах, с нелепыми щитами, где тонкая кожа неведомого зверя прибита к дереву золотыми гвоздиками, такой щит пальцем проткнёшь...
В середке этой спальни, что размером с иную городскую площадь — ложе. Бедному тцару пришлось свою кровать оградить стенами из цветных шёлковых полотнищ: не всяк может спать среди поля. Даже сверху над ложем двойной полог из цветного шёлка. Впрочем, это может быть для того, чтобы тараканы с потолка не сыпались в постель. Бывают тараканы мелкие, светло-коричневые, а бывают огромные, чёрные...
Начальник дворцовой стражи уложил его на это ложе, Мрак слабо повёл очами, застонал, но раздевать себя не дал, потребовал капризно-испуганным голосом:
— Ну, теперь рассказывай.
Начальник стражи вытянулся, проговорил дрожащим голосом:
— Что?.. О чём?
— О том, — простонал Мрак плачуще, — как пропустили во дворец гнусных злодеев, что разгуливают с ножами!.. Меня ж могли жизни лишить, ты хоть понимаешь?
— Боги спасли вас, — выкрикнул начальник стражи пылко. — Возьмите мою голову, это я виноват! Я должен был обеспечить охрану дворца... Я и обеспечивал, клянусь, верно и честно! Но, выходит, я только думал, что обеспечивал...
Голова его поникла. Мрак смерил его недружелюбным взглядом. Мужик перед ним с простым честным лицом, в глазах — неподдельное отчаяние и стыд. Стыд человека, что обгадился на своем месте. Другое дело — не сумел бы сыграть на лютне, тут нет позора, но чтоб именно на своей службе...
— Ладно, — пробурчал Мрак капризно. — Те гады только и ждут, что я тебя пошлю навоз убирать... Двух зайцев сразу! И своего человека поставят, и ты моим врагом...
Начальник стражи воскликнул пылко:
— Врагом — никогда! Казните меня, Ваше Величество, виноват, но род Адертов всегда был предан трону.
Мрак сказал вяло:
— Ладно... Адерт. Это не твоя вина, что тебя обхитрили. Вбежал врач, глаза распахнуты, на лице ужас. Мрак слабо приподнял ладонь.
— Остынь, остынь... Меня не ранили. Даже не поцарапали. В распахнутые двери то и дело заглядывали. Дворец, как чувствовал Мрак, уже проснулся, полнится шумом, везде носится народ, все друг друга ловят, хватают, подозревают, а слухи распространяются, как дым при пожаре.
Вошли крепкие обнажённые до пояса молодцы. Мрак сразу признал по их движениям и цепким взглядам придворных массажистов, отмахнулся.