Алина выглянула из-за двери. Двор замка был залит неярким утренним светом. Ветер стих, на небе ни облачка. Неподалеку валялось несколько дощечек, сорванных с кровли часовни ветром. Двор был пуст, если не считать двух щиплющих мокрую траву коней, которые уставились было на Алину, но затем вновь опустили головы. Один из них был огромным боевым конем, что объясняло сверхъестественные размеры седла, другой — жеребец в яблоках, не больно красивый, но ладно сбитый и крепкий. Алина внимательно посмотрела на них, затем — на седла, затем — снова на коней.
— Чего мы ждем? — беспокойно спросил Ричард.
Алина решилась.
— Возьмем их коней, — твердо сказала она.
Ричард выглядел испуганным:
— Они убьют нас.
— Не поймают. А вот если мы оставим им лошадей, они вполне могут догнать нас и убить.
— А вдруг они поймают нас прежде, чем мы ускачем?
— Поэтому надо поторапливаться. — Она вовсе не была так уверена, как делала вид, но надо было подбодрить Ричарда. — Давай сначала оседлаем жеребца — он выглядит более дружелюбно. Принеси седло, которое поменьше.
Алина побежала через двор. Оба коня были привязаны длинными веревками к торчавшим из земли столбам, оставшимся от сгоревших построек. Алина подхватила веревку жеребца и тихонько потянула. Конечно же, это был конь слуги. Она предпочла бы что-нибудь поменьше и поспокойнее, однако решила, что справится и с этим. Ричарду же придется взять боевого коня.
Жеребец настороженно посмотрел на Алину и прижал уши. От волнения ее трясло, но она заставила себя, подтягивая веревку, говорить ласково, и конь успокоился. Придерживая его голову, она гладила его по морде, а Ричард в это время набросил узду и протолкнул в пасть животного удила. Алина с облегчением вздохнула. Ричард опустил на коня седло и быстрыми, уверенными движениями закрепил его. Оба они с детских лет умели обращаться с лошадьми.
К седлу слуги с обеих сторон были пристегнуты сумы. Алина надеялась, что в них хранится что-нибудь полезное — огниво, еда или немного зерна для коней, но времени, чтобы посмотреть, не было. Она нервно поглядывала на мост, что вел ко дворцу. Там не было ни души.
Боевой конь наблюдал, как седлают жеребца. Он прекрасно знал, что будет дальше. Однако негоже помогать чужакам. Он захрапел и, когда натянулась веревка, стал упираться. «Тихо!» — взмолилась Алина. Она спокойно, но настойчиво подтягивала веревку, и конь неохотно подошел. Он был очень сильный, и, приди ему в голову сопротивляться, могли бы быть неприятности. Алина даже подумала, не сможет ли жеребец выдержать их вдвоем с Ричардом. Но тогда Уильям догонит их…
Когда конь подошел, она обмотала веревку вокруг столба, чтобы он не смог снова уйти. Но как только Ричард еще раз попытался надеть на него узду, могучее животное отдернуло голову.
— Попробуй сначала закрепить седло, — прошептала Алина. Пока Ричард поднимал здоровенное седло и прилаживал его на спине, Алина похлопывала коня по мощной шее, приговаривая: «Ну-ну, будь хорошим мальчиком». Голос ее звучал уверенно, однако животных не проведешь — они чувствуют, когда человек боится. Увидав приближающегося с уздой Ричарда, конь захрапел и отпрянул. «А вот у меня что-то есть для тебя», — сказала Алина, сунув руку в пустой карман плаща. Конь, похоже, поверил. Она вытащила из кармана пригоршню, в которой ничего не было; конь опустил голову и принялся обнюхивать ее руку в поисках лакомства. Она почувствовала его шершавый язык на своей ладони. Воспользовавшись тем, что голова коня была опущена, а пасть открыта, Ричард изловчился и набросил узду.
Алина вновь с опаской посмотрела в сторону дворца. Все спокойно.
— Садись на коня! — скомандовала она брату.
Тот вставил ногу в высокое стремя и не без труда взгромоздился на это могучее животное. Алина отвязала веревку.
Конь заржал.
Сердце Алины бешено колотилось. Их могли услышать во дворце. Такой человек, как Уильям, наверняка знает голос своего коня, особенно если этот конь такой дорогой. Может быть, он уже проснулся.
Она спешила отвязать жеребца. Ее замерзшие пальцы теребили тугой узел. Мысль о том, что Уильям, возможно, уже не спит, вывела ее из душевного равновесия. Наверное, он открыл глаза, сел, огляделся вокруг, припомнил, где находится, и удивился, почему ржет его конь. С минуты на минуту он должен был выйти. Она чувствовала, что не перенесет новой встречи с ним. То постыдное, грубое, мучительное, что он сотворил с ней, во всем своем ужасе вновь предстало перед ее глазами.
— Ну же, Алли! — встревоженно подгонял сестру Ричард. От страха и возбуждения его конь нетерпеливо подрагивал, и мальчику приходилось прилагать немало усилий, чтобы сдержать его. Необходимо было дать ему проскакать милю-другую, и тогда, утомившись, он стал бы более послушным. Конь снова зарычал и начал шарахаться из стороны в сторону.
Наконец узел развязался. Алина хотела было выбросить веревку, но, подумав, что им нечем будет стреножить коней, судорожными движениями кое-как смотала ее и подвязала к подпруге. Нужно бы еще подогнать стремена: они висели слишком низко, так как слуга Уильяма был на несколько дюймов выше Алины, и ее ноги, конечно же, не смогут до них достать. Однако она представила, как Хамлей уже спускается по лестнице, идет через зал, выходит из дворца…
— Я больше не могу удерживать его! — отчаянно закричал Ричард.
Алину трясло не меньше, чем коня. Выбросив из головы затею со стременами, она вскочила на жеребца. Сидеть в седле было ей нестерпимо больно. Ричард направил своего коня к воротам, жеребец Алины послушно следовал за ним. Как она и ожидала, ноги до стремян не доставали, и ей пришлось крепко сжать бока жеребца коленями. Как только они тронулись, сзади послышались крики. «Не-ет!» — простонала она. Ричард ударил пятками своего коня. Громадное животное не спеша перешло на рысь. Жеребец последовал его примеру. Алина воздала хвалу небесам, что ее скакун во всем повторял действия боевого коня, ибо сама она была не в состоянии управлять им. Проезжая под аркой ворот, Ричард вновь ударил пятками, и могучий конь пошел быстрее. Алина снова услышала крики — на этот раз гораздо ближе. Она бросила взгляд через плечо и увидела несущихся за ней Уильяма и его слугу.
Взвинченный до предела конь Ричарда увидел впереди себя чистое поле и, опустив голову, рванулся в бешеный галоп. Они прогрохотали по деревянному мосту. Алина почувствовала, как что-то цепляется за ее бедро, и краем глаза увидела мужскую лапищу, протянувшуюся к подпруге, но через мгновение рука исчезла, и она поняла, что побег удался. Она испытала облегчение, хотя почти тут же ощутила резкую боль. Жеребец во весь опор летел через поле, а ее пронзала острая внутренняя боль, такая же, как та, что терзала ее, когда над ней измывался негодяй Уильям. По ляжке потекла теплая струйка. Предоставив коня самому себе, она от боли изо всех сил сжала веки. Но тут же кошмары прошедшей ночи предстали перед глазами. Они мчались прочь, а она в такт ударам копыт не переставая твердила: «Я должна забыть, я должна забыть, я должна, я должна, я должна…»