Внезапно его охватил страх.
— Иисус Христос, кто эти люди? — воскликнул Том.
— Нельзя всуе поминать Христа, — сделал ему замечание Джонатан.
Кто бы они ни были, они несли с собой беду. Том заспешил вниз. Когда он спрыгнул на землю, из толпы раздались одобрительные возгласы. Том не обращал на них внимания. Где Эллен и дети? Он посмотрел вокруг, но их не было видно.
Джонатан попытался вырваться из его объятий, но Том держал его крепко. Первым делом он должен был спрятать своего младшего сынишку, а потом разыскать остальных. Том стал пробираться сквозь толпу к двери, что вела в крытую галерею. Она оказалась запертой изнутри. Том забарабанил в нее и завопил:
— Откройте! Откройте!
Никакого ответа.
Том не был уверен, что там кто-нибудь есть, однако рассуждать было некогда. Он отступил на шаг, поставил Джонатана на землю и, размахнувшись обутой в башмак ногой, ударил по двери. Дерево возле замка треснуло. Он ударил еще раз, сильнее. Дверь открылась. За ней стоял испуганный престарелый монах. Том поднял Джонатана и внес его внутрь.
— Спрячь его здесь, — сказал он монаху. — Надвигается беда.
Не проронив ни слова, монах кивнул и взял Джонатана за руку.
Том закрыл дверь.
Теперь надо было найти семью в огромной толпе.
Он с ужасом понял, что это не так просто. Том не видел ни одного знакомого лица. Он взобрался на пустую пивную бочку. Уже наступил полдень, и ярмарка была в самом разгаре. Толпа, словно река, медленно двигалась вдоль рядов, образуя водовороты в тех местах, где люди выстраивались в очереди. Том обшарил толпу глазами, но никого из родных не увидел. Придя в отчаяние, он бросил взгляд поверх крыш городских домов. Всадники уже подъезжали к мосту; они мчались галопом. Все они были воинами, и каждый держал в руках горящий факел. Том ужаснулся: сейчас начнется бойня.
Внезапно прямо рядом с собой он увидел Джека, удивленно уставившегося на него.
— Чего это ты залез на бочку? — спросил Джек.
— Беда! — тревожно крикнул ему Том. — Где твоя мать?
— В лавке Алины. А что за беда?
— Где Альфред с Мартой?
— Марта с мамон, а Альфред смотрит петушиный бои. Так в чем дело?
— Сам посмотри. — Том подал Джеку руку. Тот осторожно встал на край бочки впереди Тома. Копыта коней уже барабанили по мосту.
— Господи Иисусе, — пробормотал Джек, — кто это?
Том вгляделся в скакавшего впереди могучего человека на боевом коне и узнал его желтые волосы и грузную фигуру.
— Это Уильям Хамлей, — проговорил он.
Проезжая мимо домов, всадники тыкали горящие головешки в соломенные крыши.
— Они поджигают город! — вскричал Джек.
— Дело оборачивается даже хуже, чем я думал, — покачал головой Том. — Слезай.
Они спрыгнули на землю.
— Я позову маму и Марту, — сказал Джек.
— Отведи их в галерею, — велел ему Том. — Это будет единственное безопасное место. — Если монахи станут возражать, скажи им, чтобы заткнулись.
— А что, если они заперли дверь?
— Я только что ее сломал. Торопись! Я — за Альфредом. Живо!
Джек убежал. Том направился к площадке для петушиных боев, грубо расталкивая в стороны людей. Несколько мужиков пытались было возмутиться, но, увидев его могучий рост и каменное выражение лица, тут же замолкли. Вскоре дым пожаров донесся и до монастыря. Том заметил, как некоторые прохожие стали озабоченно принюхиваться. До того как начнется паника, у него оставались считанные минуты.
Петушиные бои проходили неподалеку от монастырских ворот. Здесь собралась шумная толпа зевак. Том стал протискиваться сквозь нее, высматривая Альфреда. В середине толпы образовался небольшой пятачок диаметром в несколько футов, в центре которого два петуха драли друг друга своими клювами и острыми шпорами. Все вокруг было в перьях и крови. Альфред стоял в первом ряду с разинутым ртом и во всю глотку орал, подбадривая дерущихся птиц. Том пролез среди зрителей и схватил его за плечо.
— Пошли! — крикнул он.
— Я поставил шесть пенсов на черного! — заорал в ответ Альфред.
— Надо уходить! — еще громче прокричал Том. В этот момент порыв ветра донес запах гари. — Пожар! Ты что, не чувствуешь?
Несколько стоявших по соседству зрителей услышали слово «пожар» и беспокойно взглянули на Тома. Они тоже почувствовали запах дыма. До Альфреда наконец дошло.
— Что случилось? — спросил он.
— Город горит, — ответил Том.
Внезапно началась паника. Люди начали метаться, толкая друг друга. Черный петух забил рябого, но это никого уже не волновало. Альфред бросился было бежать, да не в ту сторону. Том схватил его.
— Идем в галерею! — сказал он. — Только там можно будет спастись.
Дым повалил клубами, и толпу охватил страх. Царила всеобщая паника, но никто не знал, что делать. Глядя поверх голов, Том видел, как через монастырские ворота выбегали люди, но выход был узким, а кроме того, там было еще опаснее, чем здесь. Тем не менее большинство старались вырваться из монастыря, и ему с Альфредом пришлось пробиваться против потока обезумевших людей. Затем, совершенно неожиданно, толпа повернула, и все устремились в противоположную сторону. Том оглянулся и сразу понял, чем объяснялась эта перемена: в монастырь въезжали всадники.
В этот момент толпа превратилась в неуправляемое стадо.
Всадники являли собой жуткое зрелище. Их огромные кони, такие же ошалевшие, как и толпа, врезались в это волнующееся людское море, мечась из стороны в сторону, вставая на дыбы и топча всех, кто попадался им на пути. Вооруженные, одетые в доспехи воины палицами и факелами наносили удары направо и налево, разя мужчин, женщин и детей, поджигая их одежду и волосы и предавая огню лавки купцов. Стоял невообразимый визг. В ворота монастыря въезжали все новые всадники, и все новые люди падали под копытами их коней.
— Ступай в галерею! — закричал Том прямо в ухо Альфреду. — Мне надо убедиться, что остальные успели уйти. Бегом! — Он подтолкнул Альфреда, и тот скрылся.
Том направился к лавке Алины, однако почти тут же обо что-то споткнулся и упал. Проклиная все на свете, он поднялся на колени, но прежде, чем успел встать, увидел, как на него надвигается боевой конь. Уши животного были прижаты, ноздри раздувались, и Том разглядел сверкающие белки его безумных глаз. Из-за головы коня показалась перекошенная гримасой ненависти и триумфа физиономия Уильяма Хамлея. В сознании Тома промелькнула мысль, как хорошо было бы еще раз обнять Эллен. Огромное копыто обрушилось ему на голову, и Тома обожгла страшная, непереносимая боль, словно надвое раскололся его череп, и все вокруг стало черным…
Когда Алина впервые почувствовала запах дыма, она подумала, что он доносится от очага, на котором готовился обед.