— Эй, солдат, это ты обронил? — и показал одну из пуговиц, которую он подобрал.
Ван Най долгое мгновение смотрел на неё, потом пожал плечами.
— Мне это больше не нужно, минхеер. Это ничто. Спасибо.
Он флегматично протопал наружу. Башмаки выстукивали мрачный ритм.
— С ним всё будет в порядке? — спросил Дирк у Кипа.
— Да. Он сдержит своё обещание, глупостей, как мы боялись, не будет. Но я не могу сказать, будет ли Мартиаан Ван Най когда-нибудь снова в порядке. Рудольф был его младшим любимым братом. Зачем это тебе? — закончил он, когда Лоренс подобрал снимок.
— Мне он не нужен. Но я полагаю, Ван Наю не очень-то хотелось бы оставлять это здесь. А теперь, раз нас больше не заботит Ван Най и мы в городе, куда вы так долго пытались меня затащить, предлагаю это отметить.
— Вот это, — Дирк хлопнул Лоренса широкой ладонью по плечу с искренним одобрением, — то, что я называю иметь голову на плечах! К тому же только позавчера выдали жалованье, так что деньги в карманах ещё остались. Мы тебе покажем этот город — как про это говорят американцы, Кип?
— Стильно.
— Правильно — стильно. Так что пошли…
И они пошли.
Стрелки на часах в комнате приблизились к двенадцати, когда Лоренс вошёл в квартиру Пита. Неясное ощущение вины заставляло его двигаться на цыпочках.
— Ну, и насколько сильно ты заставил этот город покраснеть от стыда этим вечером? — Пит смеялся, глядя на него поверх книги.
— Совсем чуть-чуть, — Лоренс аккуратно сел. — Возможно, последняя рюмка была лишней. А может, мне следовало заказать ананас вместо шоколада, как советовал Дирк.
— Дирк Хейтс? Никогда не следуй ни одному совету этого сорвиголовы, и с тобой всё будет в порядке в этом мире. А я дожидался как раз для того, чтобы сообщить тебе, что я, в конце концов, вспомнил, кто такой твой Ван Остер — или, во всяком случае, кем он может быть.
— И что?
— Наша тётя Лиза нашла себе мужа в одной из приграничных провинций. Вот почему йонхеер перестал с ней здороваться. И её мужем стал Ван Остер. У них был сын, съездивший в Германию на учёбу и никогда не позволявший никому забыть об этом. Он был в большей степени юнкер, чем прусский офицер, имел надлежащий дуэльный шрам поперёк челюсти и всё такое. Но мы, — голос Пита приобрёл налёт неосознанного высокомерия, пока его обычная медлительная речь не зазвучала почти как холодный тон йонхеера, — никогда не поддерживали с ним отношений. Я не узнал бы никого из их семьи, доведись нам повстречаться. Ты решил, когда повидаешься с Крюбером?
— Да, я уезжаю в пятницу.
— Хорошо, и дай мне знать побыстрее, как прошла беседа.
— Непременно так и сделаю, — Лоренс поднялся. — А теперь я просто уверен, что та последняя рюмка была ошибкой. Если я хочу находиться в добром здравии во время поездки в пятницу, то мне нужно держаться подальше от Кипа и Дирка.
Пит всё ещё смеялся, когда он закрыл дверь за собой в спальню.
Лоренс бросил свою помятую за прошедшую ночь сумку между ног и вытер лицо. Ему хотелось думать, что пот у него выступил из-за Нью-Йоркской жары, а не по причине слабых нервов. Вестибюль здания конторы был выложен кафелем. Повсюду чувствовался запах пыли, машинного масла и жёлтого мыла, отравляющий любое дуновение слабого ветерка.
Немного правее располагалась дверь, ради которой он и проделал столь долгий путь. Её остеклённое до пола окно несло на себе отпечаток легенды в виде очень сдержанной надписи: «Грауфорд и сын, импортёры». Но чем мистер Грауфорд и его наследник занимались в сфере импорта, проходящим мимо оставалось только догадываться. Лоренс для поднятия духа последний раз взглянул на часы и открыл дверь.
Седовласая женщина, занимавшая пространство за побитой конторкой в приёмной, безразлично взглянула на него.
— Слушаю вас? — сё отстранённый голос, должно быть, был специально подобран, чтобы поставить на своё место любого пришельца.
— Мне назначена встреча, в десять, этим утром.
— Десять… — она провела пальцем по странице ежедневника на конторке. — И вы из?..
— Джексона. Миссисипи.
— Входите, вас ожидают, — она указала на дверь позади себя.
Юноша вошёл в совершенно обыкновенную, просто обставленную комнату. Дешёвый письменный стол располагался между двумя окнами. И только два кресла — одно за столом, другое прямо напротив него.
Человек за столом ничем не отличался от любого из служащих средних лет. Он мог бы быть старшим бухгалтером. Он смотрел в окно и, когда Лоренс вошёл, повернулся вместе с креслом.
— Мне назначено на десять, — начал Лоренс слегка неуверенно.
— О, да. Вы молодой человек из Джексона. Садитесь.
Лоренс же был похож на младшего клерка, рыщущего в поисках нового рабочего места. Он чувствовал смутное неудовлетворение. Это слишком уж не совпадало ни с его ожиданиями, ни с его представлениями о подобной беседе.
Человек за столом вытащил какие-то листы стандартного формата, сколотые вместе скрепкой.
— Ваше предложение попало в этот офис неделю назад. Оно имеет свои достоинства, но столь большой элемент личной заинтересованности не произвёл на нас впечатления хорошей идеи. Иными словами, вы пришли сегодня сюда убедить меня, что вы — единственный, кто может справиться с этим делом должным образом, и я предупреждаю вас, что совершенно в это не верю. У нас имеются хорошо обученные люди в этой точке земли, которые вполне способны выполнить всё, что потребуется…
— За исключением того, что они не смогут открыть сейф. Только один человек может сделать это, не повредив содержимого, — возразил Лоренс. Ему сразу не понравился этот тихий бесцветный человек.
— Всё, что нужно для этого, — это знание ключевого слова.
— Именно так — ключевого слова.
Его собеседник складывал бумагу в аккуратную стопку, озабоченный выравниванием углов. Лоренс решил подождать, пока человек сам не обратится к нему.
— Вы очень молоды, мой друг. Я могу понять ваше желание самому исполнить эту миссию. Но вы на два года выпали из происходящих событий. Вы не имеете представления о том, как изменилась жизнь. Было бы явным безумием посылать сейчас новичка на оккупированную территорию. Достаточно бывшему соседу вас опознать, как вас сразу возьмут на заметку.
— По всем их сведениям я мёртв. Дом Норрисов сгорел в ночь моего бегства и они, должно быть, убедились, что он стал для меня последним пристанищем.
— Пожалуйста, никаких имён, даже здесь. Возможно, что сказанное вами — чистая правда. Но с другой стороны, эту ошибку могли обнаружить. Вследствие вашего уникального положения вас уже держат на заметке. А они дотошные, возможно, самые дотошные работники в мире сегодня. Существует вероятность, что они прекрасно осведомлены и о том, где вы находитесь в данное время. Ваш план мы не будем даже обсуждать.