Он быстро показал, как работают рудные боты. Хобот был мощной вакуумной трубой, к которой присоединили предоставленные татхами реснитчатые венцы, помогающие грузить окатыши руды оттуда, где их складывали шахтные улитки. Небольшая камера на конце хобота передавала изображение оператору, который шел за ботом и по изображению на экране направлял хобот.
Они провели боты к куполу, который Дэйн тут же определил как отслоенный гранит, отлетевший большими кусками.
— Надо смотреть вверх, — сказал Лоссин. — Часто падают скалы, и работа шахтных улиток этот процесс ускоряет.
Только теперь Дэйн увидел что-то ярко-желтое, блеснувшее в одной из трещин купола. Он отошел от бота, который автоматически переключился на холостой ход, и осторожно приблизился. Это желтое двигалось!
Он поднял глаза и увидел, что ему улыбается Штотц.
— Смотри, вот эти пресловутые шахтные улитки!
Дэйн наклонился взглянуть поближе и резко отпрянул, когда это создание подняло один конец, будто хотело оглядеть его. Это был огромный слизняк! Не менее четырех футов длины, без глаз и весь блестящий масляным блеском.
— Не трогать, — предупредил Лоссин, подходя к ним. — Эта внешняя субстанция есть очень коррозивная, чтобы бурильное устройство проходило в скалу.
Пока он смотрел, раздался треск, и с другого конца слизняка что-то выкатилось.
— Вот и она, — сказал Штотц. — Сьеланитовая руда. — Он показал на знакомую цепочку соединенных сфер, которые они видели в лагере Торговцев.
— Рудное яйцо! — воскликнул Дэйн.
— Именно, — согласился инженер. — Теперь ты знаешь, что их делает. Он махнул рудным ботам. Дэйн засмеялся.
— Сбор яиц!
Он быстро стал серьезен, когда Лоссин посмотрел на наручный хронометр.
— У нас мало времени, — сказал татх и огляделся. — Много руды смыло прочь — мы будем должны перейти выше.
По пути Лоссин описал трудности поиска руды. Дэйн отметил, что они видели только одну улитку, и Штотц объяснил, что почти вся руда лежит в более глубоких трещинах. Лоссин энергично кивал, пока инженер показывал свой рудный бот.
Следующий период времени был в высшей степени неприятен. Ветер трепал их, не постоянно, но резкими ударами и порывами, затруднявшими передвижение на мокром скалистом грунте. Несколько раз Дэйн чуть не потерял равновесие и это еще до того, как надо было карабкаться вверх за ботами, которые внюхивались в глубокие трещины и щели в поисках яиц, отложенных шахтными устройствами татхов.
Когда они набрали предельный груз, который можно было увезти обратно, Лоссин и Штотц объявили остановку работ. Дэйн ничего не сказал, но реакцией его было только облегчение. Они вернули боты к лодке-раковине и загрузились.
Ветер постепенно рос до силы урагана, как заметил Дэйн, когда они стали набирать скорость. Плыть было очень трудно, и он пожалел, что они не на наземном экипаже, хотя это резко снизило бы полезную грузоподъемность.
Вдруг обрушился ливень — водный поток, который сразу ослепил иллюминаторы. Когда они подходили к своему острову, Лоссин вел судно только по радару, и его экран то и дело вспыхивал белым, когда небо прорезали серии молний. Быстро — никого не пришлось подгонять — они зачалили лодку, закрыли и забились в свой флиттер.
За ними рядом с пещерой бушевал усиленный штормом прилив. Дэйн подумал, что одна хорошая волна — и их бросило бы на скалы. Такой силе противостоять невозможно.
Лоссин застучал по консоли флиттера, и машина вылетела из пещеры на реактивной тяге, как раз когда под ними в пещеру ударила огромная волна и разбилась о стены, скатываясь по сторонам зачаленной лодки.
В следующий раз, когда они придут, нужно будет потратить драгоценные часы на перегрузку руды в два флиттера. Без этого продолжать добычу нельзя.
Мысли Дэйна сузились до обзорного экрана, по которому Лоссин вел машину, воюя с воющей бурей. Флиттер трясся и дергался, и каждый метр расстояния пилот брал с боем.
Двигатели протестующе выли, и показатель уровня горючего быстро падал. Дэйн начал уже думать, разобьет ли их буря или сначала кончится горючее.
Видимость была около нуля, и поэтому Дэйн смотрел только на приборы консоли. Прямо перед ним сидел Штотц, и спина его напряглась, а глаза не отрывались от рук Лоссина. Дэйн бросил взгляд на врача, который сидел спокойно и полузакрыв глаза. Он казался спокойнее всех четверых. Хотя это может быть и не так, подумал про себя Дэйн. Он уже научился не доверять первому впечатлению.
— Нунх! — ухнул Лоссин.
И через секунду косой дождь озарился светом, и капли его засверкали, как жидкий огонь. Еще через секунду появилась и сама “Королева”, сначала мокрая и серебристая от собственного света, и тут же ярко вспыхнувшая в свете далекой молнии.
Флиттер развернулся точно к люку “Королевы” и влетел внутрь.
Кто-то тут же закрыл внешний люк, пока флиттер садился на палубу.
Гудение двигателей постепенно стихло, и тишина была оглушительной. Дэйн потер уши и вылез следом за Штотцем.
Инженер сказал Лоссину:
— Мы отвезем вас в ваш лагерь.
— Не требуется, — встряхнул Лоссин кудлатой головой. — Шторм все сильнее, вы не сможете уклониться от деревьев. — Он показал рукой наружу. — Мы пойдем прямо к деревьям, где буря тише. Все будет хорошо.
И они тут же ушли — до рассвета оставалось меньше часа, хотя в такую бурю точно не скажешь.
Штотц тут же исчез в направлении своей берлоги, громко призывая по дороге Али и Джаспера.
Дэйн заглянул к себе в каюту отряхнуть мокрую зимнюю одежду и бросить ее в стирку, потом поднялся на камбуз в поисках горячего питья — и новостей.
Там он увидел Туи, Муру и Рипа Шеннона. Все трое напряженно молчали.
Дэйн собирался было доложить о выходе на горные работы, но почувствовал, что слова от него ускользают.
— Есть проблемы?
Рип резко вздернул подбородок, и его обычно приветливое лицо было суровым.
— Составили подходящий доклад для “Северной звезды” — такой, который могли бы прочесть пираты.
— Правильно. И они вышли в зону связи, и тогда... — подсказал Дэйн.
— И тогда ничего.
— Как?
— Вот так, — ответил Рип. — Ничего. Они должны быть здесь, — он встал и показал на точку, мелькающую на графике орбиты на экране компьютера, — но нет ни признака сигнала. Ничего.
— Так что же? — донесся по интеркому голос Али Камила.
— Нападение пиратов? — спросила Туи замирающим голосом.
— Нет.