Будь ты проклят, Джереми Уаттон! Я убью тебя! Сам, своими руками!
«Оставь в своем сердце уголок для жалости», — отчетливо услышал он голос учителя, словно тот стоял у него за спиной. Боже праведный, о какой жалости может идти речь, если эта кроха едва ни лишилась жизни?..
— Спа-а… спасибо, сержант, — раздался едва слышный шепот. — Я не с-смог с ним с-справиться…
— Ты боролся, парень? — Коули едва не сделалось дурно, когда он вообразил себе эту борьбу.
— Да… Я п-почти сбежал от него… Я не был трусом…
— Он бил тебя?
— Один р-раз. Я… Знаешь, я тоже хочу быть полицейским. К-как ты…
И ребенок прижался к Коули.
— Хочешь, отвезу тебя к маме? — хрипло спросил Кристофер.
— А она не будет ругаться?
— Нет. Это я могу тебе обещать.
Впервые в жизни Коули вел машину держа на коленях ребенка. И диву давался тому, как это, оказывается, приятно. Джей слегка посапывал, он заснул почти сразу же, как машина тронулась с места. Одной рукой обнимая малыша, Коули чувствовал, как согревается его сердце. Сейчас он впервые в жизни ощутил себя отцом, словно воскрес вдруг из мертвых его нерожденный ребенок. Это было, в сущности, единственной потерей в его жизни, о которой он глубоко скорбел. Тогда он почему-то не сомневался, что у них с Кэтти был бы сын…
Входя в лифт, Коули мысленно взмолился: «Господи, сделай так, чтобы она все еще спала!» Тихо открывая ключом замок, умолял: «Еще минуту…»
Мэри сидела в постели. Бледное лицо ее обращено было к двери. Когда он переступил порог, мексиканка ахнула и всплеснула руками, а Мэри лишь слегка приоткрыла губы… и глаза ее засияли вдруг таким светом, что Коули едва не зажмурился.
Глядя на нее, прижимающую к груди крепко спящего сына, он знал, что удостоился великой милости. Знал, что как бы ни сложилась дальше жизнь, он никогда не забудет, как любовался живой мадонной. Красоту лица этой женщины невозможно было описать средствами, доступными человеку, — ни пером, ни кистью, ни словами…
Лурдес как-то незаметно исчезла, а Коули так и остался стоять посреди комнаты. Двигаться он был не в состоянии.
— Скажи, я все еще сплю? — прошептала Мэри, глядя на него сияющими глазами.
— Нет, — тихо ответил Коули. — Кажется, теперь сплю я.
Чуть погодя он отнес малыша в гостиную и удобно устроил на софе, а сам возвратился к Мэри. Она прилегла на подушки, но глаза ее, не отрываясь, глядели на Коули. Присев на краешек постели, он раскрыл было рот, чтобы поведать ей о случившемся, но она жестом остановила его.
— Не надо. Я все знаю. Я все видела…
— Во сне? — только и спросил Коули.
— Да. Ты спас его…
И до Коули каким-то непостижимым образом дошло, что она говорит о Джереми. Видимо, чувства его были столь ясно написаны на его лице, что Мэри слабо улыбнулась. И вдруг спросила:
— Почему ты не обнимешь меня?
Коули показалось, что у него что-то со слухом. Уставившись на нее, он молчал как последний идиот.
— А во сне ты так меня обнимал, что дух захватывало, — снова улыбнулась она. — И целовал… и еще говорил…
— Я говорил, что люблю тебя, — обрел наконец дар речи Коули.
— А что я ответила?
— Понимаешь, ты тогда…
— Обними меня, — тихо попросила Мэри.
— Я боюсь, — честно признался Коули.
Медленно сев в постели, она дотронулась ладонью до его лица. Глаза ее глядели слегка вопросительно.
— Ты… знаешь?
— Знаю, — кивнул Коули, прекрасно понимая, что она имеет в виду.
Челюсти у него вновь начало сводить. Будь ты проклят, Уаттон! Те пятеро ублюдков были всего-навсего пятью пальцами перчатки, надетой на твою руку!..
— И поэтому боишься?
Густые ресницы ее дрогнули и опустились, руки судорожно прижались к груди. Обозвав себя мысленно дураком, Коули взял эти тонкие руки в свои.
— Посмотри мне в глаза! — властно сказал он.
Мэри яростно замотала головой.
— Не надо! Я не лев из зоопарка! Я не хочу…
— Зато я хочу! Хочу, чтобы ты знала: для меня ты чище всех девственниц мира! Я хочу быть с тобой всегда, каждую секунду и боюсь, что ты не захочешь этого! Боюсь, как мальчишка, черт меня подери!
Карие глаза вновь взглянули на него, огромные и удивительно ясные.
— А в моем сне ты ничего не боялся…
— Я боюсь сделать тебе больно, девочка, боюсь не сдержаться и…
— А вот я отчего-то не боюсь.
И вновь, как тогда ночью, она обвила руками шею Коули и поцеловала его. Потом ладонь ее коснулась его груди. Даже сквозь ткань рубашки Коули ощутил жар, исходящий от этой ладошки. Вот уже ответный жар охватил его тело, заставляя сердце колотиться как бешеное…
— И теперь боишься, сержант полиции Кристофер Коули? — раздался тихий шепот.
Его словно обожгло. Неужели таким способом она хочет отблагодарить его за спасение сына? От этой мысли Коули сделалось не по себе.
— Послушай, девочка. — Коули решительно отнял от груди ее горячую ладонь. — Ты ничего мне не должна.
Мэри вздрогнула, словно от удара. Секунду она непонимающе смотрела на него… и вдруг начала смеяться, сперва тихо. Но вот она уже хохотала неудержимо, содрогаясь всем телом и пряча лицо в ладонях.
Неужели у нее истерика? Коули не на шутку перепутался, вскочил, заметался по комнате… Но смех внезапно оборвался.
— Ну ты даешь! — изумленно выговорила Мэри. — Наверное, ты и в самом деле круглый дурак… И как только взбрело тебе на ум сочинить себе красавицу жену?
Такого осла еще земля не рождала, подумал Коули, обнимая Мэри и прижимаясь лицом к ее волосам, от которых исходил еле уловимый запах жасмина.
— Просто я отчаянно хочу, чтобы она у меня была — женщина по имени Мэри, нежная, как цветок, храбрая, как львица, светлая, как небо. Конечно, муж из меня никуда не годный, да и работа моя не подходит для семейного человека. Но сейчас все это кажется мне такой ерундой.
— Так оно и есть. — Пальцы Мэри скользнули по его щеке, едва касаясь кожи. — Никто, кроме Бога, не знает, сколько кому из нас суждено прожить и что нас ждет. Я поняла это после того, как…
— Не надо, — тихо попросил Коули, согревая дыханием ее висок. — Я не хочу, чтобы ты вспоминала об этом.
— Нет, надо. Это необходимо для нас обоих. После того как меня изнасиловали…
Ладонь Коули зажала ей рот, но Мэри решительно высвободилась.
— Неужели ты трусишь, сержант? Боишься призраков? Но от них нельзя убежать, их надо победить. Кажется, я почти справилась с этим — с твоей помощью. Не иди на попятный в самый последний момент, выслушай меня…