Book.

Он направил камеру на оскаленное лицо монстра и сделал еще несколько снимков.

Пошли, ребята, принесем сундук.

Папа, подожди. — Я раскинул руки. — Мне не нравится эта затея. По-моему, ты не пони­маешь. Снежный человек может наброситься на нас. Один раз нам удалось убежать. Зачем рисковать снова?

Посмотри на его зубы, папа, — сказала Николь. — Он такой сильный. Он одной ру­кой поднял нас обоих!

Стоит рискнуть, — настаивал папа. — Никто из вас не пострадал, верно?

Мы с Николь кивнули головой.

Пошли. — Папа направился к выходу. Он не хотел слушать наших предостережений.

Я никогда не видел его таким возбужден­ным. Когда мы выходили из пещеры, он, об­ращаясь к снежному человеку, бросил через плечо:

Не убегай, мы скоро вернемся!

Утопая в снегу, мы со всех ног побежали

к хижине. Папа вытащил сундук на улицу. Он был около шести футов в длину и три фута в ширину.

В самый раз для снежного человека, — усмехнулся он. — Но когда мы его туда поло­жим, груз будет очень тяжелый.

Чтобы его дотащить, нам понадобится со­бачья упряжка, — сказала Николь.

Но Артур забрал с собой сани, — напом­нил я. — Так что, думаю, у нас ничего не полу­чится. Нам придется возвращаться домой без ужасного снежного человека. Очень жаль!

Не исключено, что мы сможем раздобыть другие сани. — Папа был непреклонен. — Ведь в этой хижине когда-то жил погонщик.

Я вспомнил, что в сарае для собак есть ста­рые сани. Николь тоже их видела. Она взяла папу за руку и повела туда.

Фантастика! — воскликнул папа. — Оста­ется только привезти этого снежного челове­ка, пока он от нас не сбежал.

Мы запрягли Ларса, нашу единственную собаку, в старые сани и доставили сундук к пе­щере.

Опустили его вниз и потащили за собой по холодному туннелю.

Осторожно, папа, — предупредил я ше­потом. — Он мог уже высвободиться изо льда.

Но ничего не изменилось. Ужасный снеж­ный человек стоял закованный в глыбе льда, гам, где мы его оставили.

Папа принялся ножовкой спиливать лед под размер сундука.

В сильном волнении я расхаживал возле него.

Скорее, — шепотом торопил я. — Он мо­жет выбраться в любую минуту!

Не так это просто, — недовольно бурк­нул папа. — Я и так стараюсь как можно быст­рее. — Он продолжал пилить.

Каждая секунда казалась мне вечностью. Я внимательно следил за снежным челове­ком, чтобы не прозевать, если он вдруг нач­нет подавать признаки жизни.

— Папа, неужели нельзя пилить потише? — с досадой спросил я. — Он ведь может про­снуться от шума!

Успокойся, Джордан, — сказал папа. Но в его голосе тоже чувствовалось волнение.

Вдруг я услышал треск.

Поздно! — крикнул я. — Монстр ожил!

Папа выпрямился.

Не бойся, Джордан. Это я отколол кусок льда.

Я посмотрел на монстра изучающим взглядом. Он не двигался.

Порядок, дети, — сказал папа. — Все го­тово. — Папа опилил ледяную глыбу так, что получился прямоугольник шести футов дли­ной. — Помогите мне положить его в сундук.

Я открыл крышку ящика. Мы с Николь помог­ли папе повалить глыбу и аккуратно положить ее в сундук. Она вошла тютелька в тютельку.

Мы потащили ящик к выходу из пещеры. Папа обвязал его веревкой и вылез из ямы.

Я привяжу веревку к саням, — крикнул папа сверху. — Ларс поможет нам вытянуть его наверх.

Николь, — прошептал я, — давай спрячем в сундук несколько снежков — так, для хохмы. Когда приедем домой, можно будет бросить их в Кайла и Кару. Снег из жилища ужасного снеж­ного человека — они о таком даже не мечтали!

Нет, прошу тебя. Не открывай сундук, — взмолилась Николь. — Снежный человек туда едва поместился.

Сверху еще есть место, можно засунуть туда еще несколько снежков, — все же настоял я. Я быстро слепил крепкие снежки. Затем я с лязгом открыл крышку и положил их на глыбу льда.

Я еще раз проверил монстра — не ожил ли. Лед был прочный. Нам ничто не угрожало.

— Там они не растают, — сказал я, плотно закрывая сундук. Мы заперли его на замок и обвязали веревкой. У меня была полная уве­ренность, что, если снежный человек сломает лед, он не сможет выбраться оттуда.

Готовы? — крикнул сверху папа. — Раз-два — взяли!

Папа с Ларсом потянули за веревку, и ящик приподнялся от земли. Присев на корточки, мы с Николь подталкивали его сзади.

Еще... взяли! — скомандовал папа. — Взяли!

Мы толкали вверх изо всех сил.

Какой тяжелый! — пожаловалась Николь.

Давайте, ребята, — крикнул папа. — Тол­кайте!

Мы толкнули. Папа с Ларсом перетащили сундук через край ямы.

Папа устало рухнул на снег.

У-ух, — выдохнул он, вытирая пот со лба. — Ну, самое трудное позади.

Он помог нам с Николь выбраться наружу.

Мы все немного отдохнули. Затем мы вта­щили сундук на сани. Папа привязал его ве­ревками. Ларе потащил сани к хижине.

Как только мы оказались в домике, папа принялся нас обнимать.

Какой день! Какой великий день!

Он повернулся ко мне.

— Видишь, Джордан? Ничего ужасного не случилось.

— Нам повезло, — улыбнулся я.

— Я хочу спать, — жалобно пролепетала Николь, забираясь в спальный мешок.

Я выглянул в окно. Как обычно, солнце стояло высоко над горизонтом. Но я знал наверняка, что сейчас уже очень поздно.

Папа посмотрел на свои часы.

— Скоро полночь. Вам нужно немного по­спать. — Он нахмурился. — Хотя мне не хоте лось бы проснуться здесь утром без еды. Я со­бираюсь послать радиограмму и попросить о помощи. Вы, ребята, отоспитесь, когда мы вернемся в поселок.

— А мы можем остановиться в отеле? — спросил я папу. — Поспать в постели?

— Если найдем, — пообещал он. Он открыл свой рюкзак и стал искать рацию.

Он перерыл все вещи в мешке. Потом одну за другой вытащил их оттуда. Компас. Запас­ной фотоаппарат. Кассеты с пленкой. Пара носков, свернутых в комок.

Папа был явно озадачен. Он вывернул рюкзак наизнанку и вывалил содержимое на пол. После того как он снова тщательно обследовал все вещи, на его лице появилось выражение отчаяния.

— Папа, в чем дело?