Хлыщов и его охранник были уже мертвы, когда стрелявший вторым повар удовлетворенно кивнул своему напарнику и, положив пистолет в корзинку для продуктов, уже собирался выйти из кабинета.
— Подожди, — попросил его другой. И, обращаясь к грудастой брюнетке, жестом показал ей на платье и на грудь. Она, не понимая, чего от нее хотят, бледная от ужаса, только судорожно кивала головой.
Повар снова показал на её грудь уже более нетерпеливым движением.
— Дура, — сказала другая, постарше, быстрее пришедшая в себя, — сними ты платье, он груди твои видеть хочет.
Девушка, дрожа от страха, опустила бретельки платья, обнажая свою грудь без лифчика.
Повар, удовлетворенно кивнув, покачал головой от удовольствия и только потом, убрав пистолет, заторопился за своим товарищем, жестом еще раз предупредив девочек, чтобы они молчали. Они обе были достаточно опытными проститутками и знали, что в некоторых случаях молчание означает жизнь.
Оба повара вышли из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Так быстро, — удивился один из охранников, — обычно вы готовите дольше.
Повара, не сказав им ни слова, заторопились на кухню.
Оба охранника, переглянувшись, пожали плечами. Они уже привыкли к хамству обслуживающего персонала, как бы не замечавшего охранников и желавшего угодить их хозяевам. Это своеобразное соперничестве за подчеркивание своего статуса было очень важно для всех горничных, водителей, официанток, швейцаров и поваров. Только через десять минут, когда в кабинете появилась официантка, она, увидев трупы и по-прежнему молчавших от ужаса девиц, закричала на весь ресторан. Ворвавшиеся охранники не могли понять, что произошло, и один, подумав, что босса пристрелили девицы, решил начать расправу прямо на месте, собираясь застрелить обеих проституток.
Когда еще через полчаса приехала милиция, конечно, никого не нашли. Оба неизвестно откуда появившихся повара исчезли без следа, и даже видевшие их проститутки не могли связно рассказать о приметах убийц.
На следующей день Хотивари впервые вышел на улицу. Теперь он знал, что грозный соперник обложен со всех сторон. Он и не подозревал, какой более опасный враг может оказаться на его пути.
Два дня потратил Чижов, чтобы составить список жильцов дома, куда приезжал автомобиль Анисова. За эти два дня исчезнувший Олег Пеньков так и не был найден, и каждое подобное сообщение из милиции подстегивало следователя, заставляя его спешить.
В прежние, доперестроечные, советские времена на составление подобного списка ушло бы полчаса. Все было строго расписано, в жэке знали кто и где живет и если не живет, то почему. Сейчас, после того как была разрешена купля-продажа квартир, аренда помещений, в том числе и личной жилплощади, передача этой площади другим лицам, — ничего нельзя было конкретно узнать. Даже всемогущие когда-то начальники жэков уже не знали точно, живет ли прописанный человек в квартире, проживают ли там арендовавшие у него квартиру жильцы, открыла ли в этой квартире какая-нибудь компания свой филиал или квартира просто пустует.
Приходилось собирать все эти факты по квартирам, и на это ушло довольно много времени. Но каждая квартира была проверена, прежде чем Чижов положил наконец список на стол своего руководителя.
Пахомов, надев очки, довольно долго и внимательно изучал список, после чего посмотрел на Чижова.
— Точный список? — спросил Павел Алексеевич.
— Два дня проверяли.
— Это хорошо. Значит, здесь двадцать две квартиры?
— Да, двенадцатиэтажный дом. На первом этаже квартир нет.
— Следственный эксперимент с этим охранником провел? Как его — Тимуром, кажется, звали?
— Провели. Если ему верить, Пеньков вышел вообще минут через десять. За это время можно было два раза подняться на последний этаж и спуститься. Даже пешком.
— Значит, ничего не получилось?
— Нет.
— Что думаешь делать?
— Начну проверять каждую квартиру.
— И сколько еще времени потеряешь?
— Неделю.
— Вот, вот. А… если там живет просто знакомая Анисова, к которой он поехал отдохнуть от надоевшей Казанцевой?
— Не похоже, Павел Алексеевич, — сразу ответил Чижов.
— Почему не похоже?
— По показаниям Тимура, он был там около получаса. Вряд ли он ездил туда, чтобы встречаться с женщиной. Тем более с тремя охранниками. Тимур сидел в машине, а двое остальных поднялись вместе с Анисовым. Потом они спустились и стали ждать в машине.
— Может, ты и прав, — задумчиво произнес Пахомов, — но ты подумай — почему он отпустил всех охранников? Значит, там либо были люди, которым он безусловно доверял, либо все-таки женщина, и тогда они ему просто мешали.
— Помешают ему, как же, — не выдержал Чижов, — да они уже стесняться перестали. Прямо при своих охранниках с женщинами целуются. Нет, из-за женщины он бы их не отпускал. Да и потом не может он так доверять еще одной женщине. Он и так доверял Казанцевой, оставаясь на даче, записанной на её имя.
В дверь постучали.
— Да, — удивился Пахомов. В прокуратуре обычно не стучали в дверь. Либо это были свои и тогда они просто заходили, либо это были гости, вызванные самим следователем, и тогда они должны были проходить через бюро пропусков внизу.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел Комаров. Только он мог со своим удостоверением подполковника федеральной службы безопасности пройти не остановленным внизу.
— Каждый раз я удивляюсь, кто ко мне стучится, — проворчал Пахомов, протягивая руку, — мог бы просто зайти. Садись, Валя, кажется, Чижов нам наконец список принес.
— Вчерашние новости слышали? — спросил Комаров. — О нападении на дачу Хотивари?
— Да слышал я, — брезгливо поморщился Пахомов, — убивают друг друга, сволочи.
— На чью дачу? — переспросил Чижов.
— На дачу Гурама Хотивари, есть такой грузинский бизнесмен, может, слышал? — спросил Комаров.
— Не только слышал, даже лично знаю. Пахомов снял очки, глянул в сторону Чижова:
— Тот самый?
— Нет, тот был другой. Просто мне удалось узнать господина Хотивари во время расследования дела об убийстве гражданина Мосешвили, знаменитого Михо, может, слышали?
— Так это ты вел его дело? — оживился Комаров. — Конечно, слышал. Вы были вместе с Михеевым?
— А вы его знаете?
— Знал немного, — почему-то уклонился от ответа Комаров, — так, значит, ты тогда вел это дело.