Слабое дерганье талисманов прекратилось. Однако они не исчезли. У нее отлегло от сердца. Вероятно, ее поняли. Если они являлись порождениями этого мрака, то несомненно знали пути внизу.
«Акини?» — позвала она мысленно.
Что-то коснулось ее запястья. Она вздрогнула и посмотрела вниз. Нитеподобный завиток обосновался там. И через него пришла мысль:
«Вперед».
Она могла довериться только ему. Если между ними действительно достигнуто согласие, то она одержала победу. Но, так как отступления назад не было, ей придется принять то, что случилось. Она опускалась все ниже. «Присутствие» Акини было явно ощутимо, а также отчасти и других, но они немного «отодвинулись», следуя за ней на расстоянии.
Они достигли подножия лестницы и пошли через отвратительные запахи и столь плотный воздух, что она дышала с трудом. Однако не пришлось идти долго. Нить, едва касавшаяся ее запястья, указала на центр каменного блока справа от нее, еле видимого в тусклом сиянии.
Ашаки поднесла Ключ и Жезл поближе и увидела контур древнего сводчатого прохода, заложенного каменными блоками, плотно скрепленными, чтобы запечатать то, что когда-то начиналось в этом месте. Ашаки, подняв Жезл, заставила его выделять больше силы. Она постучала его верхушкой по верхней части камня, при этом тихо произнося древний напев Строителей. Такого она никогда раньше не делала. Она не была даже уверена, что понимает все слова, освобождавшие эту силу. В те дни, когда Строители использовали Талант, определенное количество их действовало сообща, объединяя свои воли в единую мощную силу.
Тем не менее камень сдвинулся. Ашаки медленно потянула Жезл к себе, и камень следовал за ним, чтобы опуститься затем у ее ног. Израсходовано так много силы, чтобы освободить единственный камень! Сможет ли она удалить еще один?
Она не знала точно, но еще раз подняла Жезл и прошептала напев. И еще раз камень подчинился требованию ее Таланта.
Еще три блока были извлечены таким образом. Она не может больше заниматься этим! Когда она остановилась, то едва держалась на ногах, глаза ее затуманились. Однако отверстие перед ней.., достаточно ли большое, чтобы пролезть?
Придется совершить это!
Ее единственное непрочное одеяние изодралось, появились кровоточащие ссадины на руках и ногах — царапины, которые жгли, но она пробралась через отверстие, чтобы очутиться уже в другом темном ходе. Однако в этом коридоре не было так сыро, как в прежнем, и веял легкий ветерок, обдувающий со всех сторон, что до некоторой степени подбодрило ее.
Ашаки с трудом продвигалась вперед на покрытых синяками и кровоточащих ногах, покачиваясь из стороны в сторону в этом узком проходе, так что сперва одно плечо, а потом другое болезненно соприкасались с камнем. Но ровная дорога была очень короткой. Она вновь очутилась перед ступеньками, очень узкими ступеньками, ведущими наверх, в темноту.
Она с трудом перебиралась вверх с одной ступеньки на следующую. Весь мир сузился для нее до этой одной с трудом преодолеваемой лестницы. И она ничего не сознавала, пока не достигла лестничной площадки около четырех шагов шириной. В стене справа, немного ниже уровня ее глаз, так что ей пришлось слегка нагнуться, чтобы заглянуть в него, имелось смотровое отверстие, из которого струился бледный свет. Она могла видеть только незначительную часть того, что находилось по ту сторону, однако этого было достаточно, чтобы как встревожить, так и вселить в нее надежду. Поскольку она увидела тот внутренний двор дворца, что был частью личных апартаментов Налдамак!
Здесь не было никаких признаков двери, да и в любом случае она не имела желания безрассудно появиться перед всеми — нет, до тех пор, пока не разберется лучше в ситуации, с которой возможно, столкнется лицом к лицу. Снова вверх…
Талахасси не считала ступенек, однако далее обнаружилась вторая лестничная площадка. Нет, лестница не заканчивалась. А когда она заглянула в другое отверстие, там было темно, как будто оно закрыто. Взяв Ключ и Жезл в одну руку, она пошарила ощупью по стене перед собой. Наверняка здесь есть какой-нибудь механизм для открытия прохода!
Ее пальцы нашли в углубление в камне, едва заметное даже когда она поднесла к нему талисманы. Из последних сил она стала давить вперед и заставила сработать скрытое запирающее устройство.
Ашаки вывалилась через узкий проход, запуталась в драпировках и едва не сорвала их с роскошных стенных креплений, когда падала. Ее голова и плечи лежали на ковре комнаты, в которой она так внезапно оказалась, и аромат изысканных духов, свежесть чистого воздуха наполняли ее ноздри, очищали легкие от вони, заполняющей темные проходы внизу.
Она была так истощена, что даже не пыталась передвинуться. Сам Хасти мог находиться перед ней в этот момент, и она была бы не в состоянии собрать силу, чтобы противостоять ему.
Раздался испуганный крик, который привел ее в себя. Она немного приподнялась на дрожащей руке и словно сквозь туман взглянула вверх на лицо, которое было ей знакомо.
— Села…
— Великая Леди! Но откуда…
— Села, — она снова выдавила это имя из последних сил. — Никто.., не должен.., обнаружить.., меня…
Старая няня Налдамак.., захочет ли она и сможет ли помочь?
— Никто… Села… Кэндейс в опасности… Никто.., не должен.., обнаружить.., меня…
— Великая Леди, никто и не обнаружит. — Голос старческий, тонкий и слабый, но в нем та же самая решительность, которую Ашаки слышала всегда. — Леди, я не смогу нести тебя; можешь ли ты идти?
Слова доносились откуда-то издалека. Ашаки заставила себя подняться на колени.
— Голодная.., такая голодная… Никто.., не должен.., знать…
Ключ и Жезл — они лежали там, где она выронила их при падении. Теперь она подтащила их к себе.
— Села, — обратилась она к женщине, наклонившейся над ней. — Покрывало.., для этих драгоценных вещей. Они должны быть спрятаны!
— Да, Великая Леди. — В этом голосе было успокоение.
Сгорбленная от старости фигура исчезла и снова вернулась, прежде чем Ашаки смогла шевельнуться, через ее руку был перекинут длинный узкий кусок украшенного прекрасной вышивкой материала — чехол со стола. Она с трудом опустилась на колени перед Ашаки и растянула его, затем присела на пятки, пока девушка медленно и осторожно заворачивала талисманы.
— Села.., куда?..
— Великая Леди, положись на меня — они будут в безопасности! — Села встала, и Ашаки с чувством облегчения передала в ее протянутые руки то, за что несла ответственность.
Если и есть одна верная душа во всей Новой Напате, то именно Села, для которой Налдамак была и остается всем миром.
Ашаки не помнила, как добралась до постели. Когда она проснулась, в комнате было темно, горел только слабый светильник, а возле него сидела на стуле Села, клюя носом.
— Села. — Ее голос был едва ли громче хриплого шепота, тем не менее он заставил няньку поспешить в ее сторону.