Аннет, строго говоря, не была одной из нас. Она никогда не доверяла энтузиазму Гиты и считала, что сестра не учитывает опасности. Но когда походы возглавлял я, она не выражала опасений, зная, что я не буду рисковать. Иногда она участвовала в наших экспедициях, выполняя роль снабженца. И — должен с похвалой отметить — никогда не жаловалась в пути.
Но отправиться с Бродягами в лавовую местность — тут я целиком на стороне Аннет и готов её поддержать. Между тем Аренс принялся расспрашивать младшую дочь.
— Ты всё продумала? — он по крайней мере знал, как разговаривать с младшими: в голосе его звучал неподдельный интерес, как если бы он расспрашивал коллегу.
— Ещё нет, — честно ответила Гита. Она никогда не пыталась что-то скрыть. — Но мы уже бывали на болотах и несколько раз в горах, а там ни разу. А для расширения кругозора… — она обычно так объясняла необходимость новых предприятий, — мы бы хотели осмотреть крепость Батт.
Я заметил, что она не упомянула о сокровищах Предтеч.
— Расширение кругозора? Как ты на это смотришь, Вир? Ты сегодня там побывал в хоппере. Как местность?
Уклониться от ответа было невозможно, как бы этого ни хотелось. Ему достаточно было взглянуть на показания приборов, чтобы узнать правду. Впрочем, не думаю, чтобы Имберт Аренс стал меня проверять. Я достаточно хорошо знал его, чтобы понять: он уже принял решение. Он хочет, чтобы мы отправились на лавовые поля — вернее, к крепости Батт. И легко догадаться о причине — ему нужны сведения о Лугарде. Возможно, он считал, что получит их от Гиты, если не от меня. У детей острый взгляд, они многое замечают.
— Вокруг крепости местность проходимая. Дальше я бы не пошёл без предварительной разведки.
— Гита, — повернулся к ней отец, — достаточно ли поездки к крепости для расширения кругозора?
— Да! А когда — завтра? — выпалила она.
— Завтра? Что ж, можно и завтра. Аннет, — обратился он к старшей дочери, — завтра мы будем в порту. Мама тоже. Думаю, там же будут Норкоты и Ваймарки. У нас общее собрание. Почему бы не устроить тебе выходной? Захватите еды — как это говорится — сухим пайком.
Я был уверен, что Аннет возразит. Но как бы она ни была настроена, возражать она не стала. Гита радостно вскрикнула. Она уже мысленно составляла перечень всего необходимого для поисков сокровищ Предтеч.
— Передай привет сектор-капитану, — обратился ко мне Аренс. — Скажи, что мы будем рады видеть его в порту. Его опыт нам будет полезен.
Вот в этом я сомневался: Аренс неоднократно и предельно ясно выражал своё мнение о военных; вряд ли он станет слушать Лугарда.
Аренс так хотел ускорить наш отъезд, что разрешил взять грузовой хоппер; его недавно отремонтировали, и он мог вместить всю группу. Как только ужин окончился, Гита отправилась предупреждать свою компанию о завтрашнем путешествии.
Я помогал Аннет убирать со стола и видел, как она хмурилась, засовывая тарелки в единственный действующий кухонный механизм — инфрамойку.
— Отцу нужны сведения о Гриссе Лугарде, — внезапно сказала она. — Он ему не доверяет.
— Ему стоит встретиться с Лугардом, и он узнает правду. Мне не нравилось, как нас хотят использовать. — Лугард определенно не намерен завладеть Бельтаном. Он, вероятно, хочет, чтобы его оставили в покое… не думаю, чтобы он нам обрадовался.
— Ему есть что скрывать?
— Он хочет мира и спокойствия.
— Солдат?!
— Даже они устают от войны.
Я и раньше сталкивался с её склонностью к предвзятым мнениям. Так её учили всю жизнь. Я же у Аренсов был скорее гостем, чем членом семьи, и потому больше полагался на обстоятельства; в десятилетнем возрасте я кулаками защищал мнение отсутствующего отца; меня тогда строго наказали.
— Может быть. — Я её не убедил. — Ты веришь в эти сокровища Предтеч? Ведь никаких следов находок не было.
— Да мы ведь и не искали, — возразил я не потому, что верил в сокровища, а потому, что это была правда. Конечно, большая часть западного материка охвачена аэрофотосъемкой, там работало несколько исследовательских отрядов, поэтому почти вся территория обследована, но существовали и белые пятна, о которых многое ещё предстоит узнать. Земля наша обширна и пуста. Беженцы с корабля, если им разрешат высадку, смогут найти подходящее место на севере, юге или дальше на западе и нисколько не помешают нам.
Мы решили выступить рано, но те, кто отправлялся в порт, опередили нас. Я понял, что собирается не просто Комитет; там будут присутствовать все, кто сможет, чтобы обсудить просьбу корабля. Для детей же этот вопрос не представлял интереса. Гита столько говорила о лавовой местности, что я опасался её последующего разочарования.
Я сел в кресло пилота, осмотрелся и дал ясно понять пассажирам, что мы направляемся к крепости Батт, а не за крепость. Далее. Мы не будем приставать к Лугарду, не будем заходить без его приглашения; в глубине души я надеялся, что такое приглашение не последует. Если он умён, то, увидев нас на экране, предоставит бродить снаружи.
Отдельно я внушил Гите, что если Лугард проявит гостеприимство, она не станет упоминать Предтеч или нечто подобное. Она ответила презрительным взглядом. Будто она не знает, что делать! Я такой же ограниченный, заметила она, как и Аннет. Если таковы все взрослые, она раздобудет в лаборатории приостанавливающие рост таблетки и как можно дольше постарается оставаться такой, как сейчас. Она себе и такой нравится!
Дорога из Кинвета была короче, чем из порта. В прежние времена Кинвет был первым звеном в цепи, связывавшей Батт с остальными посёлками. Менее чем через час мы приземлились на усыпанной песком посадочной площадке. Я ожидал, что ворота крепости будут закрыты, однако они были открыты навстречу утреннему солнцу; рядом стоял Лугард, как будто он пригласил нас и теперь встречал.
Подчиняясь приказу, Бродяги держались позади, пока я объяснял наше появление; сзади слышались приглушённые возгласы. Ветеран был не один. На его худом плече восседал хервин, как будто был знаком с ним с того времени, как вылупился из яйца. К ногам Лугарда жался горный хеней. В руках хозяин Батта держал тонкий тёмно-красный стержень. Лугард не окликнул нас, не начал разговор, он поднёс стержень к губам. И начал играть — и, услышав чистые ноты, похожие на капли весеннего дождя, хервин засвистел свою утреннюю песню, а хеней начал покачиваться на когтистых лапах — он неуклюже танцевал.
Не знаю, сколько мы стояли, слушая эту музыку: раньше я ничего подобного не слышал. Музыка увлекла нас. Наконец Лугард опустил дудочку и улыбнулся.
— Магия, — негромко произнёс он, — друфинская магия. — Он издал ещё одну ноту, и тут же хервин взлетел и поднялся прямо в небо, а хеней, казалось, впервые увидел нас, испуганно заворчал и неуклюже заторопился в убежище среди скал.
— Добро пожаловать, — Лугард продолжал улыбаться. — Я Грисс, а вы?..