Дронго заметил быстрый взгляд Джил. Среди своих детей она не назвала свою невестку, очевидно, не считая ее родной дочерью.
— Мы вошли в комнату вместе с Лилией, — пояснила Ольга Игоревна. — У вас есть еще вопросы? — ледяным голосом спросила она.
— Мне нужно будет осмотреть дом, — сказал Дронго.
— Что именно вы хотите увидеть? — спросила Ольга Игоревна.
— Я хочу осмотреть дом, — подчеркнул Дронго, — желательно все комнаты и все этажи. Я понимаю, что пока слишком рано и ваша невестка с внучкой еще отдыхают. Но я мог бы осмотреть другие комнаты.
— Вы считаете это необходимым? — спросила Хотинская.
— Безусловно, — ответил Дронго, — иначе я не представляю, как могу помочь вашему младшему сыну.
Женщина подняла голову. Было заметно, как она вздрогнула. Ей явно не понравилась последняя фраза гостя. Или она была к ней не готова. Скорее не готова. Возможно, ее покоробила эта фраза.
— Лилия, — чуть повернула голову Хотинская, — принесите мне стакан воды.
Сиделка поднялась и вышла из комнаты. Хозяйка даже не предложила воды или чего-нибудь другого своим гостям. Вместо этого она дождалась, пока сиделка выйдет из гостиной, и сразу обратилась к Дронго:
— Я хотела бы, чтобы мы сразу поняли друг друга, господин Дронго. Не скрою, что я была против вашего приезда в Шотландию. Мне кажется, что местный адвокат добьется гораздо больших успехов, чем приехавший гость из Москвы, даже такой известный эксперт, как вы, о котором мне рассказывал Игорь. Понимаю, что вам неприятно слышать эти слова, но мой старший сын настоял на своем варианте. Я приняла решение ему уступить, хотя отдаю себе отчет, что спустя два с лишним месяца установить истину будет почти невозможно. Каким бы замечательным экспертом вы ни были. Просто так не бывает. Но я согласилась вас принять и ответить на все ваши вопросы.
— Вы считаете, что Виктору уже невозможно помочь? — прямо спросил Дронго.
— Я считаю, что ему нужно помогать иными способами, — пояснила она, — и для этого нужен не гость из России, а английский специалист, который занимается этим делом уже два с лишним месяца.
Лилия вернулась, принеся стакан воды. Хотинская взяла стакан и, даже не сделав попытки имитировать глоток, просто поставила его на стол. У этой женщины был тяжелый характер.
— Я имею поручение вашего старшего сына, и мы подписали с ним договор, — напомнил Дронго. — Если вы разрешите, я все-таки осмотрю замок.
— Это ваше право, — кивнула Хотинская, — я только хотела, чтобы мы с вами правильно поняли друг друга.
— Я все правильно понял. Кто может нас проводить, чтобы показать нам все комнаты?
— Лилия, конечно. Все комнаты открыты. В этом доме не принято закрывать какие-либо двери. Можете все осмотреть.
— Спасибо, — он поднялся, стараясь не смотреть на Джил. Они вышли из гостиной вслед за Лилией, которая повела их сразу на второй этаж. Когда они поднимались, Джил догнала его.
— Тебе не противно? — жалобно спросила она. — По-моему, она тебя просто выставила. Зачем тебе это нужно? Я бы на твоем месте повернулась и просто уехала бы отсюда. Раз и навсегда. Тем более что они не нуждаются в твоих услугах. Она ясно выразилась…
— Тише, — попросил Дронго, — не нужно так громко. И говори только по-итальянски. Мне кажется, что именно теперь я не имею права отсюда уезжать. Понимаешь, что происходит? Нечто не совсем логичное. Мать, которая не хочет спасти своего сына. Не хватается за любую возможность, чтобы ему помочь. Более того, даже возражает против приглашения независимого эксперта. Почему? Ты можешь дать мне логичное объяснение?
— Нет, — ответила Джил, — мне самой непонятно. Но, может, она сумасшедшая?
— Она похожа на чокнутую?
— Нет.
— Тогда почему она отказывается от моих услуг?
— Не знаю.
— Тогда будем смотреть замок, — невозмутимо закончил Дронго. — Итак, госпожа Чебан, кто живет в этой комнате?
— На втором этаже шесть спальных комнат, из которых две двухкомнатные, — голосом экскурсовода произнесла Лилия Чебан, — первая комната слева — это спальня Марты, которая сейчас отдыхает с матерью на третьем этаже в их апартаментах. Следующая комната моя. Две угловые смежные комнаты — это апартаменты Ольги Игоревны. С той стороны построены подъемы без ступенек для ее коляски. С левой стороны первую комнату обычно занимал господин Халдаров, вторую — сын Валентины Алексей, а третью, вернее, двухкомнатные апартаменты, — Валентина. Больше на этом этаже никто не живет.
— Вы давно работаете с Ольгой Игоревной? — уточнил Дронго.
— Давно, — кивнула Лилия, — уже четыре года. У нее болят ноги, и я помогаю ей.
— Она вообще не может ходить?
— Может. Но с большим трудом. У нее распухают ноги. Ее сыновья находили самых лучших врачей, выписывают самые дорогие лекарства, но ноги у нее все равно болят. Поэтому я всегда рядом с ней.
— И вы были с ней в тот день, когда здесь произошло убийство?
— На Рождество, — уточнила Лилия, — конечно, я здесь была.
— Рядом с ней?
— Нет. Я спустилась вниз взять горячую воду.
— Вы были рядом с Дороти?
— Нет, я ее на кухне в тот момент не видела. Она, наверно, была в гостиной, но я ее не видела. А когда услышала выстрел, то побежала наверх. Сначала на второй этаж, потом на третий.
— Почему на третий?
— Я искала прежде всего Ольгу Игоревну.
— И где вы ее нашли?
— На третьем, в апартаментах старшего сына. Она была в ужасном состоянии и тоже слышала выстрел. Мы проехали в соседние апартаменты Виктора Анатольевича и нашли там обоих братьев. Они о чем-то спорили. Там еще были Дзидра и Валентина. Потом приехала полиция…
— Говорят, что Виктор Дегтярев и Злата серьезно поспорили друг с другом до того, как раздался выстрел?
— Может быть, — сердито ответила Лилия, — я не знаю. Извините, но в комнату Марты я вас впустить не могу. Девушка могла разбросать там свои вещи. Когда она проснется, то сама вам все покажет. Можете начать обыск с моей комнаты.
— Я не обыскиваю комнаты, — возразил Дронго, — я всего лишь пытаюсь понять, как произошло преступление. И кто из находившихся в этом доме мог оказаться рядом с убитой.
— Все так говорят, — сказала Лилия, открывая свою дверь.
— Ты будешь копаться в ее белье? — не выдержала Джил.