— Они поругались, — ответила Дзидра. — Ей позвонил на мобильный какой-то знакомый. Догадываюсь, что это был очередной «друг», который уточнял, когда она возвращается в Москву. Возможно, он тоже ее куда-то приглашал. Может, провести Новый год на каком-нибудь острове в Тихом океане, — ядовито предположила Дзидра, — но так получилось, что Виктор услышал весь разговор. Он оказался в соседней комнате и устроил Злате настоящий скандал. Мы все слышали, как они кричали друг на друга. Здесь хорошая акустика.
Она взяла стакан, чтобы снова выпить, но, увидев, что он пустой, поставила его на место.
— Вот так, — с вызовом произнесла Дзидра. — У этой женщины не было ничего святого, никаких моральных ограничений, вообще никаких запретов. Находясь в доме своего «друга», она договаривалась с другим «другом» о встрече. Вот такая мораль. Вам бы понравилось подобное поведение вашей возможной подруги. Даже с учетом вашего «реноме»?
— Боюсь, что до Виктора мне было бы далеко, — пробормотал Дронго, — такие огромные деньги, как он, я бы не смог платить женщинам.
— А если бы смогли, неужели бы дали? Вам было бы приятно покупать вот такую любовь? За деньги?
— Мужчины устроены несколько иначе, чем женщины, — деликатно ответил Дронго, — мы гораздо большие скоты, чем вы.
— Это не ответ. Хотя насчет «скотов» вы правы.
— Вы не любите мужчин?
— Я не люблю «скотов».
— Хотите откровенный ответ?
— Да, если возможно.
— Я не вижу ничего ужасного в том, что некоторые мужчины платят женщинам за их услуги. В этом мире это одна из самых древних профессий, — невозмутимо произнес Дронго.
— И вы такой же, — с явным упреком сказала Дзидра, — как вам не стыдно.
— Вы сами хотели, чтобы я был с вами достаточно откровенен. Мужчина необязательно должен презирать женщину, которой он платит или с которой спит. Есть такие, которые платят, получают удовольствие и даже с уважением относятся к своим «подругам». История полна примеров, когда короли, рыцари, поэты и трубадуры достаточно уважительно относились к падшим женщинам.
— Сказки не всегда бывают правдой, — усмехнулась Дзидра.
— А Иисус Христос, который пожалел падшую Магдалину? Вы ведь христианка?
— Виктор был не таким! — почти выкрикнула она. — После своего первого развода он словно с цепи сорвался. Все пытался доказать своей первой жене, что является самым сексуальным мужчиной на свете. Все это была глупая поза, ненужное позерство, мишура. И он не уважал женщин, с которыми приезжал сюда. И нас он тоже не уважал. Иначе бы не появлялся здесь в таких компаниях.
Сверху кто-то спускался по лестнице. Дзидра замолкла, прислушиваясь к шагам. В гостиную вошла Лилия. Она строго посмотрела на обоих собеседников.
— Что вам нужно? — холодно спросила Дзидра.
— Ольга Игоревна плохо себя чувствует. Она не будет ужинать в гостиной, а попросит Дороти поднять ей ужин в ее апартаменты, — пояснила Лилия.
— Я не сомневалась, что сегодня она тоже будет чувствовать себя плохо, — зло произнесла Дзидра. — Передайте Дороти, чтобы она подняла к ней ужин. У вас есть еще какие-нибудь просьбы? Или вы хотите остаться здесь, чтобы прослушать нашу беседу, а потом все рассказать вашей хозяйке?
— Нет, — с трудом сдерживая ярость, сказала Лилия. Она повернулась и вышла.
— Тяжело вам здесь жить, — посочувствовал Дронго.
— Ничего, — уверенно ответила Дзидра, — пусть завтра приедет Игорь, и мы все решим. Я думаю, что нам нужно будет окончательно размежеваться с нашей свекровью. Купим ей отдельный дом где-нибудь в Уэльсе, чтобы жила подальше от нас.
— Но половина замка Гоффорда принадлежит Виктору, — напомнил Дронго.
— Я уверена, что он получит двадцать лет тюрьмы, — неожиданно усмехнулась Дзидра, — и не скоро появится в Гоффорде.
— Это вы рассказали следователю, что он успел поругаться со своей подругой за час до рокового выстрела? — уточнил Дронго.
— Не считайте меня такой стервой, — вспыхнула Дзидра, — хотя я потом жалела, что не сказала об этом сотрудникам полиции. Конечно, нужно было сказать. Но я подумала о наших детях. О нашей девочке, об Алеше, нашем племяннике. Зачем им дядя-уголовник? Я не хотела окончательно топить Виктора. И об их ссоре я никому не рассказывала. Но, судя по всему, кто-то успел рассказать. Возможно, что эта змея Лилия. Она только притворяется, что готова услужить Ольге Игоревне и всем живущим в нашем доме. А на самом деле, как и все слуги, ненавидит своих хозяев и мечтает станцевать на их могилах.
Она не успела договорить, как в гостиную вошел Арво Сумманен.
— Извините, что я вас беспокою, — мрачно произнес он, — к нашему дому подъезжает машина мистера Уоллеса. Вы просили предупредить вас, когда он подъедет.
Дзидра бросила быстрый взгляд на своего гостя. Кивнула Сумманену. Дронго подумал, что он недооценил эту женщину, она сознательно решила устроить эту встречу. Чтобы прибывший эксперт встретился с адвокатом обвиняемого и убедился в том, что помочь брату ее мужа практически невозможно. Дзидра рассчитала все таким образом, чтобы они встретились.
— Это мистер Уоллес, — сообщила Дзидра, — не стану скрывать, что он приехал сюда по моему вызову. Вернее, по моему телефонному звонку. Хотя вы уже слышали Арво, которого я просила предупредить, когда появится мистер Уоллес. Я думаю, что вам будет полезно переговорить с ним, чтобы раз и навсегда оставить ваши попытки выгородить Виктора и найти другого убийцу. Здесь порядочный дом и живут нормальные люди, среди которых не может быть убийцы по определению. Думаю, что после вашей беседы с мистером Уоллесом вы сможете получить конкретные доказательства.
Она едва успела закончить, как послышались шаги и в гостиную вошел мужчина лет пятидесяти. Среднего роста, лысоватый, с большой головой и хилым телом, он отличался крупными чертами лица, густыми бровями и был похож скорее на стряпчего из романов Диккенса, чем на современного преуспевающего адвоката. Даже костюм на нем был какой-то старомодный и мешковатый. Очевидно, в провинции больше ценились консерватизм во взглядах, манерах и одежде. Уоллес, войдя в комнату, подошел к поднявшейся Дзидре и пожал ей руку.
— Познакомьтесь, — представила она гостей друг другу. — Адвокат Виктора мистер Уоллес, а это частный эксперт, которого нанял мой супруг, мистер Дронго.
— Как вы сказали? — оживился мистер Уоллес. — Голос у него был достаточно грубый для его тщедушного тела. — Господин Дронго? Я не ослышался?
— Все правильно, — Дронго пожал ему руку.