Кроме того, возник еще один фактор. Из хранилища прислали просьбу передать им данные на все имеющиеся у нее материалы для проверки наличия и количества. Она начала послушно составлять список, а затем, когда добралась до Lichens tertius, в ее сознании неожиданно соединились две идеи: во-первых, она заговорила с Френсисом о лишайнике всего несколько дней назад на вечеринке; а во-вторых, хранилище обычно проводило проверки по понедельникам, а не по пятницам, и обычная квартальная проверка должна была состояться только через две недели.
Диана сидела несколько минут, разглядывая свой список. Она попыталась не поддаться соблазну, который не имел ничего общего с обычным, потому что вряд ли она могла рассчитывать на выгоду. Диану мучило любопытство, и оно в конце концов победило.
— Я сделала то, — говорила она позже, — что всегда презирала, на что считала себя неспособной. Я сознательно фальсифицировала отчет. И вот что странно: я не испытывала ни угрызений совести, ни вины; мне казалось, это неприятная необходимость.
Таким образом, Lichens tertius, который прибыл с одной из последних посылок Макдональда, так и не был внесен ни в какие списки.
На ранних стадиях исследования лишайника Диана имела перед Френсисом одно преимущество — ей уже было известно, что она имеет дело не с антибиотиком. Она знала, что ищет нечто, напоминающее по свойствам антибиотик, но в действительности таковым не является. Кроме того, проанализировав поведение Френсиса, она поняла, что имеет дело с чем-то необычным и, возможно, опасным; впрочем, пользы от этого было немного, разве что ее интеллект получил широкое поле деятельности. Однако Диана чуть не отбросила в сторону то, что искала, посчитав эту идею абсолютно невероятной. Лишь в последний момент она дала волю сомнениям. Какой бы невероятной ни была идея, необходимо доказать ее абсурдность. Хотя бы для порядка, если нет другой причины, следует провести один тест… и еще… и еще…
Многие годы спустя она сказала:
— Это не было интуицией или здравым смыслом. Все началось с логического предположения, чуть не было уничтожено предубеждением, а спасено привычкой к систематической работе. Я могла бы легко пройти мимо этого великого открытия и долгие месяцы топтаться на месте. Можно сказать, мне просто повезло. Даже проверяя и перепроверяя полученные результаты, я не очень верила тому, что у меня получалось. По крайней мере, я находилась в весьма странном состоянии: как профессионал, я доказала верность своих выкладок и не смогла обосновать их ошибочность, следовательно, была обязана в них верить; в свободное же от работы время я не могла с чистым сердцем принять собственные идеи — так же точно мы не в состоянии до конца осознать всем известный постулат о том, что Земля круглая. Мне кажется, именно поэтому я вела себя так исключительно глупо. Я даже не понимала, какое значение может иметь мое открытие, а ведь смысл его был бы очевиден даже дураку. Лишь многие недели, нет, месяцы спустя до меня наконец дошло, что я нашла. Сначала это было всего лишь интересное научное открытие, из которого я намеревалась извлечь максимум пользы, поэтому и сосредоточила все свои силы на том, чтобы выделить активный компонент, совершенно не думая о последствиях. Если поразмыслить как следует, немного похоже на тех, кто насаждает религиозные принципы.
Работа стала чем-то вроде вызова для Дианы. У нее теперь почти не было свободного времени, и она часто засиживалась в лаборатории допоздна. Стала реже ездить домой на выходные, а приехав туда, стремилась поскорее вернуться в «Дарр». Стефани, которую отослали в частную школу, была разочарована, когда она, вернувшись на каникулы, увидела, что Диана не может уделять ей столько внимания, сколько хотелось бы девочке.
— Вы всегда работаете, — грустно говорила она. — У вас усталый вид.
— Теперь уже скоро, я думаю, — попыталась утешить ее Диана. — Если только не возникнет каких-нибудь неожиданностей, я должна закончить через пару месяцев.
— А чем вы занимаетесь? — поинтересовалась Стефани.
Но Диана только покачала головой.
— Это слишком сложно, — ответила она. — Я просто не смогу объяснить, в чем заключается моя работа, человеку, не занимающемуся химией всерьез.
Она проводила свои эксперименты главным образом на мышах, и к началу зимы, почти через год после смерти Кэролайн Саксовер, наконец почувствовала уверенность в успехе своих тестов. Диане удалось обнаружить группу животных, которыми занимался Френсис, и она стала наблюдать и за ними тоже. С удовольствием. К этому моменту настоящая работа была завершена. Выводы не вызывали никаких сомнений. Оставалось только провести ряд экспериментов, которые дали бы достаточно данных, чтобы надежно контролировать процесс — рутинная работа, отнимавшая сравнительно мало времени и позволившая Диане немного расслабиться. Только сейчас она по-настоящему задумалась о том, что же ей удалось открыть…
На ранних стадиях работы она редко размышляла о намерениях Френсиса — ее занимало, что же он намеревается сделать со своим открытием. Теперь же Диана начала задумываться об этом всерьез. Ей пришлось напомнить себе, что Саксовер опережает ее на шесть месяцев. Должно быть, он успел проверить все самым тщательным образом еще летом, у него было достаточно времени подумать о возможностях применения открытия, однако никто ничего о нем не слышал. Очень странно. Френсис доверял своим сотрудникам. Он прекрасно понимал, что слишком строгая секретность подорвет эффективность работы компании и понизит дух корпоративности. И никто никогда не подводил своего руководителя: случаи утечки ценной информации были чрезвычайно редкими. С другой стороны, это означало, что в «Дарре» можно было узнать о любом проекте, находящемся в работе. Но о последнем открытии Саксовера никто даже не подозревал. Судя по всему, Френсис все делал сам и ни с кем не делился результатами. Возможно, он вступил в переговоры с какими-нибудь крупными производителями, но Диана в этом сильно сомневалась — даже на данной стадии она отдавала себе отчет в том, что открытие такого масштаба нельзя реализовать обычным способом. Поэтому она решила, что Френсис собирается сделать доклад перед одним из научных обществ. В этом случае ей, конечно, придется немедленно передать ему свои результаты. Но зачем тогда окутывать свою работу плотной завесой тайны, если все результаты тщательно проверены?..
Поэтому Диана решила подождать.
Кроме того, ее беспокоила этическая сторона вопроса. По закону вина Дианы не вызывала ни малейшего сомнения. По условиям контракта все открытия, сделанные во время работы в «Дарр Девелопментс», принадлежат компании. Следовательно, она должна немедленно ознакомить Френсиса с результатами своих исследований. Однако с точки зрения морали тут у нее имелись некоторые сомнения. Ну, представим себе следующую ситуацию. Если бы она не уронила лишайник в молоко, никакого открытия просто не было бы. Если бы Френсис не принес блюдца, странный эффект мог остаться незамеченным. Если бы Диана не обратила на него внимания, он бы ушел и все на этом закончилось бы. Она не украла у Френсиса его открытие. Самое обычное любопытство заставило ее исследовать необычное явление, на которое она обратила внимание — первая. Напряженная работа принесла результаты Диана не собиралась с ними расставаться — разве что в этом возникнет необходимость. Она решила немного подождать и посмотреть, какие ходы предпримет Френсис.