— Об этом я тоже подумал, — кивнул Френсис. — В «Дарре» теперь вряд ли можно отыскать что-нибудь полезное, а если я исчезну, немедленно появится статья в газете. Полагаю, вы приняли такие же меры предосторожности?
Диана кивнула.
Они внимательно посмотрели друг на друга.
— Френсис, — проговорила Диана. — Это же так глупо и мелко. Единственное, что мы хотим, — подарить людям нечто. Чтобы их древняя мечта сбылась. Мы можем предложить им жизнь и дадим им время, чтобы эту жизнь прожить. Вместо короткой борьбы за существование… и быстрого конца. Они смогут стать мудрыми и построить новый мир, станут настоящими мужчинами и женщинами, вместо того чтобы до конца дней оставаться детьми-переростками. И посмотрите на нас — вы представляете себе картины хаоса, а я уверена в том, что наш проект встретит жестокое сопротивление, что он будет уничтожен силой. Ничего не изменилось — для нас с вами.
Она налила себе еще кофе. Целую минуту внимательно разглядывала содержимое чашки, словно в ней было какое-то колдовское зелье, а потом сказала:
— Дело зашло слишком далеко, Френсис. Больше нельзя держать наше открытие в секрете. Вы опубликуете заметки?
— Пока еще нет, — сказал Френсис.
— Предупреждаю, я начинаю готовить своих дам.
— А почему бы и нет? — согласился он. — Это же не имеет никакого отношения к обоснованной научной статье.
— Ну, придется и статью публиковать, если зазвучат громкие требовательные голоса. — Она немного помолчала. — Да, вы правы, Френсис, вам лучше появиться на цене немного позже… Но я предложила вам первенство.
— Я этого не забуду, Диана.
— А еще я тщательно проинструктирую своих дам — всего их девятьсот восемьдесят — и отправлю на поле боя сражаться за наше дело. Сомневаюсь, что они добровольно согласятся на то, чтобы наша идея была тихо похоронена. — Диана снова помолчала, а потом рассмеялась. — Жаль, что с нами нет моей воинственной тетушки Анни! Тут она была бы в своей стихии. Молотки для витрин, бензин для почтовых ящиков, бурные сцены в суде!
— Как я посмотрю, вы с нетерпением ждете всего этого, — в голосе Френсиса появилось осуждение.
— Конечно, — согласилась Диана. — Со стратегической точки зрения я бы не возражала, если бы у нас было еще немного времени, но лично я… Ну, когда в течение двенадцати лет разрабатываешь идею, погрузившись в окутанную розовыми тенями, напоенную ароматом цветов, устланную мягкими коврами, одетую в шуршащие шелка и в целлофановые обертки сказочную страну, населенную нежно мурлычущими, коварными, циничными, жадными, безжалостными кошками, которые ох как часто выпускают. когти и которые зарабатывают себе на жизнь тем, что помогают другим женщинам использовать на максимум свои сексуальные прелести… так вот, вы бы тоже радовались любым переменам.
Френсис рассмеялся:
— Мне говорили, что вы отличный бизнесмен.
— Ну, эта сторона дела бывает иногда достаточно интересной, — призналась Диана, — да и выгодной. Однако поскольку я обеспечиваю клиенток тем, о чем мои конкуренты могут только мечтать, вряд ли я могу проиграть, не так ли?
— А как насчет будущего? У вас ведь впереди долгая жизнь.
— У меня масса планов, — весело проговорила Диана. — План А, план Б, план В. Ну ладно, хватит обо мне. Расскажите мне про себя и про «Дарр»…
Проходя через приемную в свой кабинет, Диана остановилась.
— Доброе утро, Сара. Есть сегодня что-нибудь интересное?
— В почте нет, мисс Брекли, — ответила мисс Толлуин, — а вообще есть. Вы, наверное, еще не видели этого.
Она держала в руках номер «Рефлектора». Как и обычно журнал был скорее похож на слоеный пирог, чем на информационное издание. Жирные заголовки, набранные шрифтами разных размеров и видов, сразу привлекали внимание. А вот объявление, на которое указывала пальцем мисс Толлуин, не бросалось в глаза.
В нем говорилось:
"КРАСОТА! Вечная красота! Больше чем просто внешняя красота! Море, великий прародитель всего живого, дарит Вам новую, истинную красоту — красоту вместе с ГЛАМАРОМ! ГЛАМАР — это великолепное сияние моря, попавшего на ваш туалетный столик. В ГЛАМАРЕ Вы найдете истинный, пряный, восхитительно терпкий аромат морского ветра!
Из всех элементов, имеющихся в море, всего лишь одно морское растение выделяет, поглощает и концентрирует те свойства, что хранят секрет настоящей, вечной красоты. Благодаря усилиям опытных химиков и косметологов чудесная суть этого растения, до сих пор являющаяся дорогостоящей прерогативой всемирно известного роскошного салопа красоты, стала теперь доступна ВАМ…
Воздействие ГЛАМАРА носит глубинный характер. Чувство внутренней красоты…"
— Отлично, — заявила Диана. — И это всего лишь через месяц после пробного выстрела. Совсем неплохо.
— Насколько мне известно, по-прежнему запрещено добывать и вывозить любые водоросли из залива Голуэй, ирландское правительство все еще пытается выяснить, какой именно вид водорослей интересует англичан, ну и, конечно, определить размер пошлины, — сказала мисс Толлуин.
— Сара, дорогая, сколько лет вы уже в этом бизнесе? — поинтересовалась Диана.
— А я вовсе не в этом бизнесе, — заявила мисс Толлуин. — Я всего лишь ваш секретарь.
— Вряд ли вы захотите заключить пари на то, что через пару дней после снятия запрета появятся «специалисты», которые станут утверждать, что они применяют в своей практике только настоящие водоросли из залива Голуэй?
— Я не играю в азартные игры, — объявила мисс Толлуин.
— Многие так считают, — сказала Диана. — Ладно, еще что-нибудь?
— С вами хотела поговорить мисс Брендон.
Диана кивнула:
— Скажите ей, чтобы зашла, как только освободится.
— Леди Тьюли хотела бы записаться к вам на прием.
— Но… ко мне? Зачем?
— Она сказала, что по личному делу. Леди была очень настойчива. Я предварительно договорилась на три часа. Могу позвонить и отменить встречу.
Диана покачала головой:
— Нет, наоборот, подтвердите ее, Сара. Леди Тьюли не стала бы настаивать без серьезной на то причины.
Диана зашла в свой кабинет, занялась письмами, которые мисс Толлуин сложила у нее на столе. Минут через пятнадцать к ней вошла мисс Брендон.
— Доброе утро, Люси. Садитесь. Как идут дела в секретной службе тайного агента Брендон?
— Ну, мисс Брекли, одним из самых интересных открытий было то, что наша секретная служба не единственная, действующая на данной территории. Я считаю, вам следовало сказать мне об этом — а им обо мне. Пару раз возникли весьма неприятные ситуации.