Отец-Дракон медленно повернул голову. Он сделал свою чешую белоснежной, чтобы не выделяться на фоне окружающего снега и льда, но не предпринял больше никаких попыток замаскироваться. Хотя, пожалуй, он и вправду ни в чем больше не нуждался. И без того заметить его на снегу было почти что невозможно.
«А, Алара, — произнес он вместо приветствия. — Ты выглядишь взволнованной. Что привело тебя сюда?»
— Мне нужна твоя помощь, шаман! — выпалила она вслух, и ее голос эхом разнесся в холодном разреженном воздухе.
Отец-Дракон ограничился тем, что посмотрел на Алару, но на морде его было написано: «Ты слишком много знаешь, чтобы просить помощи».
От замешательства у Алары даже начало покалывать морду.
«Шаманы не просят помощи, — напомнила она себе. — Шаманы ищут ответы». Что за глупая просьба! Она слишком много знает, чтобы просить помощи.
— Мне нужен твой совет, Отец-Дракон, — сказала Алара, слегка склонив голову. — Я нахожусь в кошмарном положении и не могу придумать, как из него выйти. Наше Логово сейчас в полном смятении. Если бы я вернулась с твоим советом…
— А твоим собственным советам они больше не доверяют? — мягко поинтересовался Отец-Дракон.
Алара почувствовала, как по морде снова словно пробежались крохотные иголки. Но драконица совладала со стыдом и замешательством.
— Нет, — честно призналась она, — не доверяют. Боюсь, я тоже являюсь частью проблемы.
Алара рассказала всю историю, начиная с того, как Рови задирал Кемана и Шану, и до второго исчезновения Кемана. Отец-Дракон слушал, прикрыв глаза, но Аларе не казалось, что он пропускает ее слова мимо ушей. Скорее уж он старался сосредоточиться на каждом слове. Закончив рассказ, Алара с замирающим сердцем принялась ждать ответа. У нее понемногу начали замерзать лапы.
Выслушав ее рассказ, Отец-Дракон долго хранил безмолвие, так долго, что солнце начало клониться к горизонту, а воздух стал ощутимо холоднее. Он продолжал молчать даже тогда, когда из-за деревьев вышло стадо оленей. Они принялись разгребать копытами снег и жевать пожухлую траву.
Алара с трудом заставила себя не обращать внимание на животных. Она немного изменила циркуляцию крови, чтобы согреть лапы, и продолжала ждать.
«Этот ребенок несет с собой такие перемены, с которыми Народ, возможно, просто не готов встретиться, — мысленно произнес Отец-Дракон. Алара подпрыгнула от неожиданности. Олени с беспокойством взглянули в их сторону. Потом один остался на страже, а остальные снова занялись травой. — Я не могу дать тебе совет и сказать, какой путь тебе избрать. Ты должна сама решить, желаешь ли ты принять такие большие перемены. И если остальные захотят последовать твоему примеру, значит, так тому и быть. Народ силой заставил Шану вступить на ее путь, а Кеман, очевидно, уже избрал свою судьбу. Он предпочел действовать, не пользуясь больше твоей защитой и поддержкой, и по крайней мере с этим выбором тебе придется смириться».
Сбитая с толку Алара ответила тоже мысленно:
«Но.., что же мне со всем этим делать? Кеман ушел во внешний мир. Его могут поймать, и это втянет весь Народ…»
«Народ потеряет свое преимущество „невидимости“, — немедленно откликнулся Отец-Дракон. — И никакие твои действия или бездействие этого не изменят. Большой мир вот-вот узнает о существовании драконов. И на мой взгляд — именно на мой — это хорошо».
Алара представила себе, что кроется за этими словами, и содрогнулась. Бешеная ярость эльфийских лордов, все те кошмары, которые ей доводилось видеть…
«Но что же в этом может быть хорошего? — спросила она. — Эльфийские лорды сильны и жестоки, и как только они узнают о нашем существовании, они никогда больше не оставят нас в покое».
«Это-то и хорошо, — Отец-Дракон открыл глаза и искоса взглянул на Алару. — Со времени прихода в этот мир драконы сделались чересчур ленивы. Да, в самом начале мы были малочисленны и эльфийские лорды могли просто уничтожить нас. Но теперь нас стало много, и мы больше не слабы, а господство эльфийских лордов больше нельзя назвать неоспоримым. Обстоятельства менялись, а мы — нет. И к нынешнему времени мы, лишившись необходимости бороться с внешними обстоятельствами, заплыли жиром, сделались самодовольными и окончательно утратили желание совершенствоваться. Теперь же у нас не будет выбора. Теперь нам придется вновь прибегнуть к активным действиям, чтобы защитить себя, и, возможно, нам даже придется искать союзников. Но многим это не понравится».
Он снова закрыл глаза и чуть глубже зарылся в снег. Аларе стало очевидно, что Отец-Дракон уже высказал все, что намеревался сказать.
Она подождала, пока лучи закатного солнца не позолотили снег. Потом она дождалась восхода луны. Небо усыпало бесчисленное множество звезд — в чистом, разреженном воздухе высокогорья они казались яркими до боли.
Наконец, когда стадо закончило пастись и вновь удалилось под защиту деревьев, Алара встала. Она распахнула крылья и взмыла в небо. Рывок был столь силен, что поднятый крыльями вихрь взметнул целую тучу снега. И большая часть этого снега осыпалась на белую громаду — застывшего в странной позе Отца-Дракона.
Впрочем, по его виду можно было подумать, что он этого даже не заметил.
Алара сделала три круга, все еще надеясь получить более развернутый ответ. Но тщетно. Ни малейшего отзвука мысли. Отец-Дракон ничем сейчас не отличался от огромного изваяния, высеченного изо льда и припорошенного снегом.
Он не только не намерен был брать на себя решение проблем Алары, но и не собирался давать ей более четких указаний, чем те, что она уже получила.
Алара полетела на восток, назад, к Логову, и ее раздражения оказалось более чем достаточно, чтобы согревать драконицу на всем долгом пути.
Это было очень странное чувство — ходить не на четырех ногах, а на двух, но Кеман уже привык.
А вот к чему он привыкнуть никак не мог, так это к двуногим. «Люди», — напомнил он себе. Это — люди. А не двуногие. Но как их ни назови, а они были повсюду, куда бы Кеман ни шел.
Город был настолько забит ими, что напоминал гигантский муравейник. Да и ощущения он вызывал те же самые, что и муравейник: теснота, толпы, все куда-то зачем-то бегут… А вот эльфы здорово смахивали на трутней. Вид у них был холеный и избалованный, причем им для этого не приходилось прилагать особых усилий. Даже самые незнатные из эльфов держали хотя бы по несколько человек прислуги, а в большинстве эльфийских домов рабов-слуг было не несколько, а очень много. Люди были дешевы, плодовиты и исправно размножались.
Кеман посмотрел из окна третьего этажа на толпу, заполонившую улицу, и попытался убедить себя, что стоящая перед ним задача не настолько уж невыполнима. Бывали моменты, когда Кемана охватывали сомнения. А иногда ему просто хотелось все бросить и сбежать домой, к матери.