Единорог был убийцей. Как и все единороги. Вот почему эльфы отказались от попыток сделать из них вьючных животных или боевых скакунов.
Еще мгновение — и зверь бросится на нее, если она что-нибудь не придумает.
Затрещали кусты. Единорог вскинул голову, но не испугался. Мгновение спустя Рена увидела, почему. К единорогу присоединилась его.., единорожица, если можно так сказать. Вдвоем они были куда опаснее, чем поодиночке.
Пара единорогов не потерпит на своей территории никого, кто может представлять хоть малейшую угрозу.
Она не могла даже пошевельнуться, чтобы разбудить Лоррина. За оружие она тоже взяться не смела. У нее не было достаточно мощной магии…
«Но, может быть, поможет слабая?» Умение приручать зверей и птиц было единственным оружием в ее убогом арсенале. Девушка осторожно коснулась единорога своей магией.
«Я твой друг. Я тебя не обижу. У меня есть вкусная еда, я умею чесать за ухом».
Единорог насторожил уши. Его подруга подняла голову, чтобы повнимательнее рассмотреть девушку.
«Я — друг. Ты хочешь быть моим другом».
Единорог дернул шкурой. Рена с восторгом и страхом увидела, что напряженные мышцы зверя слегка обмякли.
«Будьте моими друзьями!» Ее магия просачивалась в мысли животных, меняя лишь самую малость — инстинкт, побуждающий к убийству, неодолимую потребность уничтожать все, что может оказаться опасным. Мозгов у них было немного, но не меньше, чем у голубя или воробья. Так что Рене было с чем работать. Девушка прикрыла глаза, исподтишка наблюдая за зверями. Магия пробиралась в самую их суть, успокаивая чересчур чувствительные нервы, сглаживая пылкий темперамент.
Кобыла осторожно шагнула в сторону Рены. Жеребец последовал за ней. Рена осторожно сунула руку в мешок, лежавший позади нее, достала кусок хлеба, разломила его пополам. Звери на ее движение никак не отреагировали
— разве что чуть насторожили уши.
«Вот вкусная еда». Рена протянула обе руки, держа на ладонях по куску хлеба. Она еще не видела лошади, которая могла бы устоять перед хлебом.
Жеребец расширил ноздри, почуяв хлеб, и оттер кобылу назад. Посмотрел на Рену, посмотрел на хлеб на ладони.
«Я могу сделать еще много вкусной еды!» Сейчас, пока Рена использовала свою магию, чтобы приручить единорогов, она не могла отвлекаться на что-то еще. Но, если получится, она может превратить обычную траву и листья в любимые единорожьи лакомства. Это будет вполне справедливой платой за то, чего она от них хочет.
«Помогите мне, и я буду кормить вас всякими вкусными вещами. Я буду держать вас в тепле и чесать за ухом.
Вас больше не будут кусать вредные мухи». Она, конечно, не могла передавать единорогам мысли — она просто ощущала их, как это делал Лоррин, и ее магия каким-то образом доносила до зверей то, что хотела сказать им Рена.
Жеребец наконец решился — теперь, когда Рена приняла решение за него. Он шагнул вперед и спокойно подошел к самому выворотню, где прятались Рена с Лоррином.
Кобыла шла за ним по пятам. Единорог опустил свою изящную голову и мягко взял хлеб с ладони. Нос у него оказался нежным и бархатистым, а острые клыки едва коснулись кожи. Мгновением позже его подруга тоже взяла хлеб.
Сжевав хлеб, звери еще пару мгновений стояли и смотрели на девушку. Она все еще может их потерять… Нет, напасть — они теперь не нападут, но они могут сбежать, когда Рена ослабит магические узы. Да и сейчас они могут просто уйти прочь, и помешать им она не сможет. Ее магия ведь никак не связана с принуждением: захотят единороги — будут ей служить, не захотят — не будут.
Рена отпустила их мысли. Она уже сделала все, что могла. Если единороги решат сбежать, ничего не поделаешь.
Жеребец шумно вздохнул, подогнул свои длинные ноги и улегся к ногам Рены. Кобыла сделала то же самое, положив голову на колени Рене. Она взглянула на девушку глазами, которые теперь были скорее карими, чем оранжевыми, как бы говоря: «Обещала чесать — так чеши!» Рена осторожно протянула руку и принялась почесывать основание рога, рассудив, что это единственное место, до которого сам единорог дотянуться не может. Единорожья шкура и на ощупь была такой же шелковистой, как на вид, куда нежнее лошадиной, хотя шерсть у единорогов была гораздо длиннее. Жеребец подумал — и тоже протянул морду за своей порцией ласки.
Когда единорогам надоело, что их чешут, Рена принялась изменять листья, растущие на ближайшей ветке, делая их нежнее и добавляя им сладости. Единороги жадно сжевали новое лакомство. Они лопали до тех пор, пока все соседние кусты не остались голыми.
Наевшись, оба зверя снова положили головы на колени к Рене и уснули, точно две огромные рогатые собаки.
Когда Лоррин проснулся, он просто глазам своим не поверил.
* * *
— А ты уверена, что они согласятся нас везти? — недоверчиво спросил Лоррин. Ему было трудно смириться с мыслью, что придется довериться единорогу. Эти звери славились своей свирепостью. Он убил бы их обоих, как только проснулся, если бы не был так ошарашен. Только когда Рена заверила, что переделала их, Лоррин несколько успокоился — и то не до конца. Ведь эльфийские лорды потратили несколько веков, пытаясь переделать единорогов и превратить их в нечто полезное. Как же Рена смогла сделать то, что им так и не удалось?
«Хотя, с другой стороны, они же не обращались за помощью к женщинам? Нет, конечно. Женская магия слабая и бесполезная. Хотя вот сегодня эта бесполезная магия не дала мне умереть от воспаления легких… Нет, сегодня Рена была неиссякаемым источником сюрпризов!» Пока что единороги действительно вели себя как ручные. Лоррин решился погладить их, почесать за ухом — они казались такими же смирными, как любая лошадь.
Шерсть у них была роскошная: мягче и шелковистее, чем у самой породистой лошади. Лоррину впервые в жизни довелось потрогать рог живого единорога. Рог был теплый и гладкий на ощупь, живая часть чудного создания.
В ответ на вопрос брата Рена пожала плечами.
— Уверена — насколько вообще могу быть в чем-то уверена. Однако я не стала бы просить их вести себя как выезженные лошади. Уздечки они точно не потерпят, так что нам придется ехать в ту сторону, куда они сами захотят пойти. Но нести нас они согласятся. Я пробовала взвалить на них свой мешок
— они не возражают.
Девушка похлопала кобылу по холке — та даже не шелохнулась. Лоррин отметил, что в речах и жестах сестры появилась уверенность, которой еще недавно не было.
Да, за сегодняшний день Рена буквально расцвела, превратившись в новое, пока незнакомое ему существо.
Не так давно Лоррин жалел, что сестре не хватает мужества… Что ж, возможно, это иллюстрация к старой поговорке, что надо дважды подумать, прежде чем желать чего-нибудь. Понадобилась эта встряска, чтобы Рена обрела наконец мужество и нашла себя.