С неизведанной дотоле легкостью слова срывались с ее губ, звучно разносились по комнате, эхом отражаясь от стен и создавая в воздухе узел энергии. И прямо на глазах королевы этот узел сгустился в существо, которое, похоже, с перепугу забыло о том, что оно крылатое. Чтобы не дать ему упасть, Иса протянула руку, поймала его в воздухе и посадила к себе на колени.
Наслаждаясь чувством победы и стремясь оттянуть ту минуту, когда зеркало покажет ей, что именно очередное прикосновение к магии сотворило с ее лицом, Иса гладила зверюшку, пока та не перестала дрожать. Существо цеплялось лапками за платье, но не смотрело на королеву.
Она взяла крошечное тельце за шкирку. Существо забилось, дергая лапками и хлопая кожистыми крыльями, но она подняла его на уровень глаз, подчиняя своей воле, покоряя.
Тварюшка распахнула пасть, обнажив острые зубы. Язык у нее оказался багрово-красным, с загнутым кончиком. Существо застрекотало, а потом издало пронзительный и протяжный вопль, явно возмущенное. Иса продолжала держать своего волшебного слугу, пока не уверилась в том, что странное существо всецело принадлежит ей.
— Иди и ищи, — приказала она.
С этими словами она подбросила существо высоко в воздух. Крылья развернулись и захлопали, унося послушную тварь к окну, к которому подошла ее госпожа. На лету очертания зверька начали таять, размываться — и наконец существо пропало.
Поджав губы, Иса пристально посмотрела туда, где в последний раз видела своего летуна. А потом спокойно села, сложила руки на коленях и стала ждать. А ожидая, позволила себе предаться воспоминаниям.
Больше шестнадцати лет прошло с тех пор, как ее силы были впервые успешно испытаны. Тогда это принесло полную победу. О, той жалкой женщине долго удавалось скрывать свое положение — ей помогала мода: облегающий лиф заканчивался прямо под грудью, и от этой линии вниз ниспадали широкие юбки. Некоторые так и не догадались, что леди Алдита беременна, хоть она была уже почти на сносях. Но шлюху в конце концов удалось вывести на чистую воду. Она умерла вместе со своим несвоевременно зачатым плодом. Трясинная смерть безжалостна. И за эту смерть не пришлось даже платить дани, потому что яснеродные не захотели предать свой позор гласности.
Иса рассмеялась вслух и тут же вспомнила о кудахтанье кустарниковой курочки — оно звучит весело, но может предвещать смертельную угрозу… На огромном ложе в парадных покоя внизу лежал сейчас… кто? Мужчина? Другие могли бы подумать именно так, но Иса знала, что там осталась лишь оболочка, которая жила только потому, что еще не перестала дышать. Теперь, когда произошло немыслимое, ей станет легче поддерживать в Борфе жизнь.
Она снова посмотрела на Великие Кольца — ее Кольца! Их вес был все еще непривычным, они казались чужими. Однако Иса знала, что так будет недолго.
В конце концов, она правит уже много лет… это началось задолго до того, как король перестал вставать с постели. Иса не жалела сил, пожертвовала юностью и красотой, чтобы поддерживать иллюзию того, что король по-прежнему здоров и в полном сознании. И так должно продолжаться — по крайней мере еще какое-то время.
С Кольцами на пальцах она почувствует, будто на жизнь короля кто-то покусится. С кольцами на пальцах она смогла наконец вызвать крылатое существо — и сделала это без труда, после стольких катастрофически неудачных попыток в прошлом. Великие Кольца прибавляют ей сил.
Борф и Флориан благополучно дремлют под ее управлением — и так устроилось задолго до того, как Великие Кольца избрали ее. Теперь у Исы будет еще больше власти. Ей только было непонятно, почему Кольца так долго не признавали очевидного. Отбросив мысли о муже и сыне, королева мысленно перебрала тех, кто в будущем мог представить для нее опасность.
Провинция Ясеня пуста. Половина их земель исчезла, проглоченная Зловещей Трясиной, само слово «Яснекрепость» теперь вызывает одно только презрение. С Ясенем в союзе лишь семьи Вакастер, Мимон и Лерканд. Ну, может быть, еще какие-то, о которых она пока не знает. Проблемы на севере… Да, о них приходили известия, и тот иностранец подтвердил, что дела на севере обстоят неладно… как его звали? Да, граф Бжоден, который почему-то внезапно уехал и больше не появлялся. Однако война против сил севера при умелом подходе объединит даже враждующие семьи, они встанут под общее знамя… Нет, север ее не тревожил.
Посланник, которого королева отправила этой ночью на разведку, расскажет ей, что происходит за северной границей. И тем не менее чувство неясной тревоги не исчезало. Правда, существовали магические приемы, к которым Иса могла бы прибегнуть в случае крайней нужды, но это потребуем от нее огромной траты сил — а она привыкла действовать осторожно. Не будь королева постоянно настороже, она бы не сидела здесь сегодня, наблюдая и строя планы.
Тут ей пришло в голову, что летун может отсутствовать много часов. Она встала, сама удивившись тому, что почти не утомилась, и направилась к столику у стены. Не без опасений взяла ручное зеркальце, чтобы посмотреть, какой ущерб нанесен ее внешности на этот раз. И с глубочайшим изумлением увидела не измученное и постаревшее лицо, а кожу, к которой вернулась молодая свежесть. Губы стали полнее и ярче, серебряные искры в бровях исчезли, глубокие морщины на лбу и возле рта разгладились.
— Да! — выдохнула она. — О да!
Только теперь пришло прозрение и королева до конца поняла, что происходит. Все это время Борф получал силы и энергию не от нее, не благодаря ее усилиям и воле, а от Великих Колец. Но несмотря на их помощь, он продолжал сдавать, и Кольца решили перейти к Исе. Ну что ж, пусть Борф и стал пустой оболочкой, у нее имелись возможности поддерживать его столько, сколько понадобится. К тому же без ущерба для себя.
Королева напрягла волю, восстанавливая утраченную красоту, разглаживая морщины, возвращая коже упругость, пока не стала даже более ослепительной, чем в тот день, когда выходила замуж за короля. Восторгаясь своим отражением, Иса смотрела в зеркало, тихо напевая.
И в такт песне, почти не сознавая, что делает, она начала поглаживать Кольца.
Волд горел — как до него горели Шэтер, Доса и Джаптэ. На переполненных людьми палубах плакали дети, надрывно рыдали женщины у них на глазах под напором армий дальнего севера рушился привычный им мир. Морские Бродяги еще не потеряли надежды; море было для них вторым домом, но все знаки выглядели настолько ясными, что даже самые несообразительные понимали, что им следует покинуть эти места как можно скорее.
Морской Бродяга Снолли из Волда несообразительным не был. Из-под рукава его кольчуги сочилась кровь. С каменным лицом он вонзил родовой меч в настил палубы и устремил взгляд вперед, а не на пылающие в ночи пожары.
Чего бы еще ни достигли Морские Бродяги, лучше всего они умели строить корабли. В результате этого мир многих берегов и дальних стран был для них таким же знакомым, как и родные холмы. Но теперь все рушилось. На средней палубе крепкого корабля обстановка приближалась к полному хаосу. И несмотря на стойкость Снолли, позади него в небе расплывалось оранжево-красное зарево.