– Это уже другой разговор, – удовлетворенно хмыкнул Лунек, – вот ты и расскажи зачем? А я послушаю.
– Я не заказывал. – Баринов щелкнул зажигалкой и жадно затянулся.
Сигарета была слишком крепкой. Голова закружилась, и затошнило. Он тут же загасил ее и попытался успокоить дрожащие руки.
– Был у тебя разговор с Калашниковым месяц назад? Отвечай – да или нет?
– Был… – Он просил тебя оформить для «Ассоциации свободного кино» статус культурной организации без права коммерческой деятельности?
– Валера, но я… – Да или нет?
– Да. Но я отказал ему в мягкой форме. Я ему объяснил по-хорошему, что не могу так рисковать. Там ведь нет никакого кино, сплошная коммерция. Культурой и не пахнет. Они хотят крутить свои дела и не платить налоги. Я не могу… Так и слететь недолго. Ты знаешь, как сейчас строго с налогами.
– Много говоришь, – поморщился Лунек, – ты, когда нервничаешь, всегда слишком много говоришь. Глеб обращался к тебе потом еще раз с этой просьбой? Да или нет?
– Нет.
– А почему же ты все-таки пробил безналоговый статус? Решил рискнуть от чувств? Вспомнил, как с Катей крутил любовь?
– Меня попросил об этом еще один человек – Кто?
– Сверху, – Баринов выразительно поднял глаза к потолку, – с самого верху распоряжение пришло.
– Интересно получается, Егор Николаич, очень интересно. Что же, Глеб в обход тебя к президенту на прием попал? – хохотнул Лунек. – Ты ври, да не завирайся.
– Да при чем здесь Глеб? Насколько я знаю, разговор об этом завел генерал-майор Уфимцев. И вообще, я не понимаю, почему тебе пришла в голову такая глупость, что я мог заказать Калашникова? С какого бодуна?
«Ассоциация свободного кино» занималась в основном конкурсами красоты, рекламными клипами, отсмотром и подбором девочек и мальчиков для стриптиза. Действительно, сплошная коммерция и никакого кино. Причем коммерция весьма двусмысленная. Однако у Калашникова-старшего с заместителем министра давние теплые отношения. Генерал мог и не поинтересоваться подробностями.
Лунек отлично знал, что подобные разговоры иногда происходят на банно-теннисном уровне. Просто к слову пришлось, посетовал народный артист народному генералу: мол, чиновники дышать не дают, задавили налогами. Потому и нет в России настоящего некоммерческого кино, что заели бюрократы. А генерал, в свою очередь, при таком же непринужденном разговоре на теннисном корте замолвил словечко президенту, сославшись на всеми уважаемого и любимого Константина Калашникова. И получилась такая цепочка, проверить которую от начала до конца невозможно.
Но и верить на слово Баринову тоже нельзя. Слишком уж он бледный сидит, ручки трясутся. Может, он прямо сейчас эту хитрую цепочку и выдумал? Вон, аж вспотел от натуги. А про кассету, стало быть, ничего не знает?
– И не дрогнула у тебя рука посодействовать грязной коммерции? А как же высокая культура? Где твои принципы? Объяснил бы господину президенту, чем на самом деле занимается эта долбаная ассоциация. Или, может, Глеб тебя хорошо припугнул? Он ведь большой был специалист по девочкам. И по кино, кстати, тоже.
Намек никакой определенной реакции не вызвал. Валера не решил еще, стоит ли выдавать сейчас главный аргумент. Если Баринов пока не знает о кассете, так, может, придержать этот козырь про запас?
– При чем здесь девочки? – судорожно сглотнув, спросил Баринов.
Валера только сейчас заметил, что у советника президента подергивается правое веко.
– А девочки, Егор, всегда при чем. Особенно когда речь о тебе, старом котяре. Ты ж у нас ходок еще какой! А все ходоки на девочках горят рано или поздно.
– Ну, твой Калашников тоже был тот еще ходок, – заметил Баринов вполне спокойно, – между прочим, мог погореть именно на этом.
– Слушай, а ты ведь не любил Глеба, – прищурился Валера, – ты вообще людей не любишь. Только себя самого. И девок никогда не жалел, молоденьких совсем пацаночек пачками пользовал. Куда Глебу до твоих художеств!
– Послушай, – Баринов не выдержал и повысил голос, – ну что ты из меня жилы тянешь? Не заказывал я Калашникова. И пацанками ты мне в морду не тычь. Да, бывало всякое, но не больше, чем у других.
– Так другие и платят по счетам, – спокойно заметил Валера, – и ты на меня лучше не ори. Ишь, смелый какой нашелся. Про Уфимцева ты хорошо придумал, молодец. Только ведь я проверю. Гляди, если врешь… – Зачем мне врать? Ну зачем? Допустим, я сначала не выполнил просьбу твоего казинщика, а потом выполнил. Но почему из этого следует, что я мог его заказать? Кроме меня, желающих, что ли, мало?
– Мало, – кивнул Лунек, – я, во всяком случае, кроме тебя, пока не вижу желающих. Повторяю, если ты не понял. Глеб пригрозил тебе очень серьезно. И ты сделал для его ассоциации безналоговый статус. Но угроза осталась в силе. Ты почуял, что он теперь будет доить тебя, как буренку. И решил заказать, чтобы впредь не мучиться.
– Чем это, интересно, он мог мне пригрозить? Дуэлью из-за давнего романа с его Катей? Так она тогда еще и не была его женой. Восемь лет прошло. Смешно, в самом деле.
У Лунька в руках появился радиотелефон. Он быстро набрал номер, который знал наизусть. Трубку долго не брали. Наконец Валера заговорил, но совершенно другим голосом, другим тоном.
– Доброе утро, Константин Иванович. Простите, если разбудил. Как вы себя чувствуете? – произнес он мягко и почтительно. – Да, я понимаю… Ну что делать? Нет, вы только не волнуйтесь… Из-под земли достану… Да что ваши генералы? Ну их, генералов этих. Мы сами с усами… А, кстати, насчет господина Уфимцева. Вы, случайно, не помните, был у вас с ним разговор про «Ассоциацию свободного кино»? Нет, ничего серьезного. Просто надо кое-что уточнить… Ах, вот как? Не просили? К слову пришлось? Ну, понятненько… Да, конечно. Вы только держитесь. Если какая-то помощь нужна… Ну что вы, Константин Иванович, не стоит… До завтра.
Лунек нажал кнопку отбоя и, небрежно бросив телефон на диван, закурил. Он молчал целую вечность, пускал дым колечками и глядел не мигая в глаза Егору Баринову.
– Ладно, – процедил он наконец сквозь зубы, – ты говорил, дела у тебя утром? Можешь ехать по своим делам.
– Спасибо, – саркастически усмехнулся Баринов, – проверил, значит? Уточнил? Я тебе что, мальчишка? Бык-наемник, чтобы меня тягать вот так по-хамски? Я по возрасту тебе в отцы гожусь.
– Эй, ты бы не нервничал так. Вредно это для здоровья и для мужской потенции, – Лунек весело подмигнул, – папаша…