— Я могла бы судить об этом, если бы знала возможные мотивы.
— Начнем с безумия.
— Это одна из тем, которые я собиралась обсудить с доктором Стейнером, — сказала Эми. — Мне хотелось услышать профессиональное мнение о душевном состоянии человека, который проник в дом Бейтса, украл манекен и убил ни в чем не повинную маленькую девочку.
— Есть какие-нибудь идеи насчет того, кто именно мог это сделать?
Эми задумалась.
— Норман мог бы. Или кто-то, кто думает, что он — Норман.
— Клейборн подходит под это описание. Но он умер, а когда убили Терри Доусон, находился в больнице. — Гиббз отрезал вилкой кусочек ветчины и помолчал, жуя его. — Есть одно безумное предположение.
— Кто?
— Эрик Данстейбл. У меня стойкое ощущение, что его лифт останавливается не на всех этажах.
Эми покачала головой.
— Только в том случае, если у него есть двойник. Не забывайте, он был со мной в Чикаго в тот вечер, когда убили Терри.
— Если вы говорите правду. — Он улыбнулся раньше, чем она успела нахмуриться. — Шучу. Я знаю, Энгстром проверял ваше алиби, как и мое. — Гиббз кивнул. — Ладно, Данстейбл вне подозрений в той части, которая касается Терри Доусон. Но где он был вчера вечером?
— Не знаю, — сказала Эми. — Я не смогла дозвониться до него ни прошлым вечером, ни нынче утром. Возможно, он хотел исчезнуть, не ставя в известность администрацию гостиницы.
— Ну, это на самом деле проблема Энгстрома. Готов поспорить, он будет искать либо его, либо какого-то другого ненормального.
— Ненормального?
— Попробуйте выудить что-нибудь у Стейнера на этот счет, когда увидитесь с ним. Ходят слухи, что кто-то из местных лечится у него амбулаторно.
— В больнице штата?
Гиббз пожал плечами.
— В наших краях не так много психиатров. Хотя они здесь пригодились бы.
— А как вы думаете, кем может быть этот местный житель?
— Я разговаривал со Стейнером некоторое время назад, но он отказался назвать имена. Однако не отрицал, что наблюдает за кем-то. Будь я шерифом, я искал бы безумца.
— Или того, кто стремится выдать эти убийства за дело рук безумца.
— Зачем?
— Чтобы скрыть истинный мотив, разумеется. — Эми допила кофе. — Это вполне вписывается в вашу гипотезу о том, что в деле замешан человек не вполне нормальный. Человек, одержимый безумными идеями, которому, однако, хватило ума и хладнокровия обставить все так, чтобы это выглядело делом рук психопата. — Она отставила чашку. — Но это не означает, что безумие — единственный возможный мотив. Нельзя исключать также зависть, месть, ревность… — Она умолкла и нахмурилась. — А у Дорис Хантли был друг?
Гиббз тоже помрачнел, услышав ее вопрос.
— Не для печати.
— Но вы знаете, кто он?
Гиббз поднялся.
— Идемте. Возможно, мы успеем поговорить с ним прежде, чем это сделает Энгстром.
Дверь офиса была закрыта, но Гиббз принялся крутить дверную ручку.
— Я знаю, что он там. Его машина стоит на парковке.
Эми замешкалась:
— Может, раз он закрылся, нам не стоит его беспокоить…
Но они уже его побеспокоили. Дверь резко открылась, и Чарли Питкин с встревоженным видом выглянул из-за нее, стоя в тени и щурясь на свет в коридоре. Узнав их, он успокоился.
— Хэнк?
Гиббз кивнул и указал на Эми.
— Вы ведь помните мисс Хайнс?
— Конечно. — Адвокат отступил от двери. — Входите.
Когда они вошли, он закрыл за ними дверь, и в помещении сразу стало темнее.
— Прошу прощения, — сказал Питкин. — У меня занавешены окна. Официально мы сегодня закрыты. Я сказал своей секретарше, чтобы она не приходила, и не отвечаю на телефонные звонки.
Словно подтверждая сказанное, телефон на секретарском столе начал мигать и звонить. Не обращая на него внимания, Питкин провел их в свой кабинет, где было еще темнее. Лишь небольшая часть стола освещалась стоявшей на нем лампой. Находившийся рядом телефон помигал некоторое время и перестал.
Питкин уселся за стол и жестом предложил им занять места напротив.
— Прошу садиться. — Он посмотрел на Эми. — Извините, что так темно. Не хочу, чтобы журналисты прознали, что я здесь.
Телефон снова замигал, но Питкин по-прежнему его игнорировал.
Эми и Гиббз опустились в кресла напротив адвоката. Тот с минуту выжидающе смотрел на них. Первым заговорил Гиббз.
— Вы уже встречались с Энгстромом?
— Он только что ушел.
— Есть какие-то подвижки в деле?
— Почему бы вам не спросить об этом у него? — Питкин качнул головой, потом, выждав, когда телефон перестанет мигать, повернулся к Эми. — Извините меня, мисс Хайнс. Я вовсе не хотел показаться невежливым. Просто я пребываю в шоке из-за того, что случилось вчера.
— Я понимаю.
— А вот Хэнк не понимает. — Адвокат снова перевел взгляд на Гиббза. — Уж вы-то должны понимать, что Энгстром не станет информировать меня о происходящем. В его глазах я все еще остаюсь подозреваемым.
Гиббз кивнул.
— Но этого недостаточно, чтобы человека арестовали.
— Я предоставил ему алиби, если это вас интересует. — Телефон на столе снова замигал, и Питкин снова не обратил на это внимания. — Я полагаю, это вы и хотели узнать, направляясь сюда.
Эми почувствовала неловкость.
— Зря мы побеспокоили вас в такое время. Мы лучше пойдем…
— Пожалуйста. — Питкин сделал быстрый жест. — Я сам на днях пригласил вас к себе в офис — помните, в клубе?
— Но это было до того, как все это произошло. Если вы предпочитаете не говорить об этом…
— То, что я сказал Энгстрому, уже стало достоянием гласности; не вижу причин, почему бы и вам не узнать это. Мы с дочерью провели прошлую ночь на озере — у нас там домик. О случившемся мы узнали около семи утра, когда смотрели новости. Нет нужды говорить, какое потрясение я испытал, услышав об этом. Отто много лет был моим другом и клиентом. У него было столько амбиций, столько планов. Теперь все погибло, и Дорис тоже… — Голос адвоката прервался одновременно с миганием телефона. Потом он продолжил: — Эмили знает, как я подавлен. Она не хотела, чтобы я приходил сюда, но шериф хотел встретиться со мной, и я подумал, что будет лучше, если я поговорю с ним наедине.
Гиббз подался вперед.
— Но разве Энгстром не хотел поговорить и с ней, просто чтобы подтвердить ваше алиби?