Была только одна возможность...

Не в силах заснуть, закуривая одну сигарету от другой, Хенсон обдумывал свой план.

Самое лучшее время для начала выполнения его плана – около двенадцати дня. Пока большие начальники подробно расспросят обо всем, напечатают его признание, потом он его подпишет... Это может занять добрых пять часов. Еще будет день...

Хенсон решил оттянуть время своего признания до пятнадцати часов. Он ждал так долго, подождет еще несколько часов. Но в пятнадцать часов он попросит свидания с помощником прокурора. Приведенный в контору, он сознается в убийстве Коннорса под тем предлогом, что тот вышел из тюрьмы и хотел разлучить его с Вандой, которая к тому времени уже была его любовницей. Если полицейские ему не поверят, им придется обратиться к определенному врачу...

Далее, он признается, что, опасаясь разоблачения в убийстве Коннорса, они с Вандой решили бежать из Чикаго. Но когда он укладывал свой чемодан, его застала Ольга. Они поссорились, и он прикончил ее. Чтобы убийство приписали какому-нибудь бродяге-садисту, он устроил всю эту инсценировку, потом, располагая временем, очистил сейф и убежал с Вандой из Чикаго.

Затем он предложит следователям проводить их к месту, где он зарыл деньги. Возможно, копы клюнут на это, хотя бы для того, чтобы избавиться от жалоб Джека Хелла и заставить замолчать журналистов.

Пока они достигнут места, которое он считал наиболее подходящим для своей цели, наступит ночь.

Хенсон понимал, что он принял опасное решение. Вполне возможно, что полицейские откажутся идти с ним, они могут воспользоваться признанием, подписанным им самим, и отправить его на электрический стул... Если они все же согласятся последовать за ним к месту, где он «зарыл» свою добычу, он будет все время находиться под угрозой дюжины направленных на него пистолетов. А когда он захочет ускользнуть от них, его жизнь будет стоить не дороже пенса. Но, во всяком случае, это хотя бы один шанс на спасение, тогда как, сидя в камере, он вообще ни на что не может рассчитывать.

По мнению адвоката, Хенсон, без сомнения, будет приговорен к смертной казни за убийство Ольги. И в случае, если апелляция отвергнет это обвинение, он немедленно предстанет перед судом за убийство Тома Коннорса и его присудят к каторжным работам. При всех обстоятельствах ему оставалось бы только ждать, когда его осудят за убийство. Не говоря уже о краже.

Его план был рискованным, даже безнадежным, но все-таки это была единственная возможность попытаться спастись.

Хенсону захотелось увидеть Ванду хотя бы на несколько минут, чтобы попросить у нее прощения. Он даже не думал о ней как о любовнице, ему хотелось только обнять ее, поцеловать в закрытые глаза и сказать ей, насколько она дорога ему, и что воспоминание о трех неделях, проведенных с ней, останется самым счастливым воспоминанием его жизни.

Глава 13

Все напоминало Хенсону кабинет капитана Ферри в Лоредо. Здесь тоже было много полицейских в форме и инспекторов в гражданской одежде, но комната была больше той, и потому казалась менее заполненной. Воздух свежий, пол покрывал толстый ковер. И в ней не было Ванды. Он тешил себя надеждой, что она будет тут и поймет, что он задумал.

Адвокат сделал для него очень мало. Вернее, ничего не сделал. Но теперь, когда его клиент собирался сделать признание, у молодого адвоката слезы выступали на глазах при мысли о том, что публикация его блестящей речи на суде летит к черту.

Стенографист держал себя с непререкаемым авторитетом. Признание Хенсона в убийстве Коннорса было отпечатано на машинке в минимальный срок.

Когда Хенсон перечитал и подписал свое признание, перешли к убийству Ольги.

– Вы делаете признание добровольно, без всякого принуждения и не рассчитываете на снисхождение или помилование? – спросил стенографист.

– Добровольно.

Стенографист протянул ему ручку.

– Подпишите вот здесь, пожалуйста. Нет, не на этой строчке, а здесь, как вы уже подписывали другой лист.

Хенсон твердой рукой подписал признание, полдюжины фотографов снимали эту процедуру.

Начальник уголовной бригады, комиссар Деволт, взял признание и прочитал его. Он едва скрывал свою радость – удовлетворенная улыбка блуждала по его губам, когда он перекидывал из одного угла рта в другой толстую сигару ценой в пятьдесят центов.

– Что это с вами случилось, Хенсон? Какой винтик перевернулся в вашей голове?

– Что вы хотите сказать?

– Мы допрашивали вас много дней, мы все испробовали, даже разрешили передать вам курево, и ничего не достигли. И вот неожиданно, можно сказать, одним махом вы признаетесь сразу в двух преступлениях!

Ответ Хенсон подготовил заранее.

– Предположим, я поверил, что меня все равно осудят. И так как я очень привязан к мисс Галь, я не хочу, чтобы ее держали в распоряжении следствия как возможную соучастницу преступления.

– Когда вы покидали ее тогда, она не знала о вашем намерении прикончить Коннорса?

– Даже не догадывалась. Я сказал, что отвезу его в Линкольн-парк.

– Почему вы его убили?

– Я уже объяснял это, мистер комиссар. Я знал его как опасного типа и боялся, что он вернется и станет докучать мисс Ванде Галь.

– Итак, после того как вы бросили его в кустарник, вы выстрелили ему три раза в грудь?

– Да.

– А ваша жена? Мисс Галь знала, что вы собираетесь ее убить?

Хенсон всплеснул руками.

– Как она могла это знать? Я и сам не знал об этом до того момента, когда Ольга застукала меня за укладкой чемодана. Она стала упрекать меня в том, что я собираюсь бежать с какой-то уличной девкой. Учитывая то, что я уже сделал, и то, что собрался сделать, мне только и оставалось убить ее, организовать все так, чтобы отвести от себя подозрения и повесить все на какого-нибудь бродягу-садиста.

Комиссар, который вел дело о краже, вмешался в разговор:

– Когда вы сказали: «...учитывая то, что я уже сделал, и то, что собрался сделать», вы имели в виду убийство Коннорса и кражу денег из сейфа «Инженерного атласа»?

– Совершенно верно.

– Мисс Галь знала о том, что вы собираетесь похитить эти деньги?

– Нет. Насчет денег мне пришло в голову позже. Тогда я уже находился в таком состоянии, что мне нетрудно было дойти и до конца.

Греди наклонил голову.

– Довольно логично. А где находятся в настоящее время эти семьсот тысяч долларов?

– Я их зарыл.

– Где? : – Сейчас расскажу.

– Почему вы не взяли их с собой?

Хенсон горько усмехнулся.