— А что? — улыбнулся Саша. — Неплохая идея.
— И у нас есть вещественные доказательства, — включился в разговор Ваня, — из которых получится отличный иллюстративный материал.
— Стойте! — осенило вдруг Сашу. — А почему мы не догадались привезти из прошлого фотографии? Ань, у тебя же телефон с камерой.
— Я пробовала, — виновато призналась Аня.
— И что?! — в один голос спросили ребята.
— Ничего не вышло. Там, в прошлом наши телефоны вообще не работают, как будто полностью обесточиваются. Я испугалась и не сказала вам про это.
— Чего испугалась? — не понял Ваня.
— Ну а вдруг из-за моих экспериментов мы не смогли бы вернуться, — предположила Аня.
— Какая чепуха! — возмутился Ваня.
— Не знаю, не знаю, — задумался Саша. — Казалось бы, чем отличается блок питания «Фаэтона» от аккумулятора в мобильнике, а видишь, как странно выходит… Всё очень не просто с этими перемещениями во времени.
— Кто у нас физик? — подколол Ваня. — Вот ты и разбирайся. А мы программисты — люди конкретные. Работает машина — пожалуйста, напишем для неё программу. Не работает — отнесём в ремонт, а сами возьмём другую. Короче, я понимаю так: те, кто программировал «Фаэтон», вписали туда запрет на фотографирование в прошлом. Ну и ладно. Зато из древности можно барахлишко тащить в наше время. Этим надо пользоваться поактивнее. Вот я, например, какой меч, приволок из средневековой Франции! Помните, что на нём написано? Я вам переводил.
— Помню, — ответила Аня с вызовом. — «В сражении те всего более подвергаются опасности, которые сильнее других одержимы страхом».
— Хорошо сказано, — оценил Саша. — И главное, актуально…
— Постойте, постойте! — вспомнил вдруг Ваня. — Но это же один из афоризмов Бернарда Шоу! Ну да, он так и сказал: «Опасность всегда угрожает тем, кто её боится».
— Ты хочешь сказать, — улыбнулся Саша, — что мы там не первые были в тринадцатом веке и надпись на мече сделали ещё какие-нибудь пришельцы из будущего?
— Да нет, скорей уж это Шоу пересказал древний афоризм.
— А я думаю, — резюмировала Аня, — что все эти гениальные мысли просто носятся в воздухе, и никто их не крадёт друг у друга.
— Ну а на той шкатулочке, которую подарил твой средневековый воздыхатель, тоже была написана какая-нибудь гениальная мысль? — Ваня как всегда не удержался и задал свой вопрос, ехидно прищурившись.
— Опять ты за своё, — вздохнула Анюта и показала Ване кулак. — В любом случае этот подарок не может быть приобщён к Сашкиным мемуарам, он слишком личный. Это память о несбывшемся счастье.
— О, как красиво! — съязвил Ваня и тут же выдал экспромт:
Эта память о несбывшемся счастье,
Как тоска по ушедшим навеки.
Моё сердце разорвано на части…
Граждане, помогите калеке!
— Дурак, — сказала Аня, впрочем, вполне беззлобно.
Иван посмотрел ей в глаза и проговорил с подчеркнутой назидательностью:
— Между прочим, в нашей эпохе тоже есть достойные представители мужской половины человечества.
Аня усмехнулась и спросила впрямую:
— Себя, что ли, имеешь в виду?
— Ну, например. Чем я хуже твоего средневекового рыцаря?
Аня даже растерялась от такой откровенности. Потом нашлась:
— У тебя характер вредный.
— У меня? — возмутился Ваня. — Да у меня самый лучший в мире характер!
— А кто всё время ко мне цепляется? — спросила девушка с весёлой улыбкой.
Она не обижалась сегодня, она не злилась! И Ваня был просто счастлив, и такое вдохновение накатило, казалось, он может непрерывно говорить стихами:
— Ну, это просто вредная привычка,
А всем известно, за окно её не бросишь.
Но в остальном я просто ангел, как обычно,
И стать архангелом могу, коль ты попросишь.
Я с недостатками в себе готов бороться,
Но их так мало, пусть останется хоть что-то,
Им оттенять достоинства придётся —
Вот, лишь такая у меня забота.
Понимаешь, — он всё-таки перешел на прозу, — без недостатков скучно. Ларошфуко, например, утверждал, что пороки входят в состав добродетелей, как яды в состав лекарств… Красиво сказано, правда?
— Правда, — согласилась девушка.
Она смотрела на Ваню удивленно и почти восторженно, словно впервые увидела его. Здесь, на мосту, на фоне ночного города, он вдруг стал каким-то совсем другим. Анюта в смущении поправила свои длинные русые волосы. Жест был абсолютно бессмысленным, потому что очередной порыв ветра тут же спутал их снова.
«Какая она сейчас красивая!» — думал Ваня.
«Какой он сегодня странный!» — думала Аня.
Лица их раскраснелись то ли от ветра, то ли совсем по другой причине…
— Эй! — окликнул их Саша. — Там какой-то человек идёт. Не генетик ли это?
Аня обернулась и несколько секунд вглядывалась в полумрак.
— Нет, — сообщила она, — этот бородатый и толстый.
А когда вновь посмотрела на Ивана, удивительная магия того неуловимо прекрасного момента уже растворилась. На смену хрупкому и мимолетному чувству пришло ощущение неловкости. И неловкость эту легче всего было спрятать за дежурной шуткой.
— Саш, ты не знаешь, что с ним? Меня настораживает чрезмерно галантное поведение этого гражданина.
— А ты не веришь, что он просто вступил на праведный путь?
— Ну, если так… — И она обратилась к Ване: — У тебя есть шанс стать достойным представителем мужской половины человечества.
Ваня широко улыбнулся:
— У меня есть много шансов,
Сам себе завидую!
Спел бы парочку романсов…
Опаньки! А вот и он. Ребята, внимание!
Так никто и не узнал, с чем будет срифмовано слово «завидую». Ваня был очень горд, что всё-таки именно ему довелось первым заметить генетика и предупредить друзей. Впрочем, никакой агрессивности Сергей Борисов не проявлял. Во всяком случае, пока.
— Добрый вечер, — тихо произнёс он. — Как я понял, Элла Вениаминовна, рассказала вам обо мне.
— Да, — подтвердил Саша.
— И что вы думаете делать? — пошёл в наступление Сергей.
Саша оказался не готов к такому прямому вопросу и лишь неуверенно пожал плечами.
— Если честно, мы ещё не решили, — сбивчиво начал объяснять Ваня. — Нам нужен диск с информацией, которой владеете только вы. Точнее, он нужен вашим бывшим коллегам, иначе они не отвяжутся от нас, а мы хотим, чтобы нас оставили в покое, потому что они, то есть мы…