Наконец, девушка поклонилась и застыла в ожидании. Сергей всё так же растерянно молчал. Он действительно забыл, зачем пришёл сюда. Сердце бешено стучало, и ему казалось, что это биение слышит не только он, но и она, застывшая в грациозной позе услужливого почтения. Сергей откашлялся и произнёс хрипло, тихо, не своим голосом:
— Доброе утро.
Девушка склонила голову ещё ниже. Он растерянно переступил с ноги на ногу. «Наверно, не понимает», — подумалось в отчаянии.
— А… к-как вас зовут? — запинаясь, сделал он вторую попытку.
— Фэйянь, — тихо проговорила девушка.
Сергей облегчённо вздохнул и повторил задумчиво и как бы смакуя каждый звук:
— Фэйянь… Красивое имя.
— Фэйянь — это… «летающая ласточка», — перевела девушка.
— А ты и, правда, похожа на ласточку, — сказал Сергей.
Девушка залилась краской, бросила быстрый взгляд на мужчину, стоящего перед ней и тут же опять опустила глаза. Сергей перехватил этот взгляд, и его сердце заколотилось с новой силой. Он даже не представлял, о чём ещё говорить. Да и нужны ли вообще какие-то слова? Девушка тоже молчала и только перебирала в маленьких красивых ладонях деревянные чётки.
— Ты такая милая! — наконец-то выдавил он из себя.
Фэйянь подняла взгляд и пристально посмотрела на Сергея. «Какой он странный! — говорили ее глаза. — Совсем не похож на грубых иноземцев: благородное лицо, улыбка приятная. Но почему он так смущён? Неужели я ему понравилась?» Этот вопрос, заданный самой себе, застиг девушку врасплох: она не должна была поддаваться чарам незнакомца, но с ней происходило что-то невероятное.
— Фэйянь, — произнёс Сергей ещё раз тихо, смущённо.
И ей показалось, что в его устах имя её звучит как-то по-особенному нежно.
— Фэйянь, у меня к тебе просьба.
Девушка посмотрела на него удивлённо. Видно, не поняла. К ней никогда не обращались с просьбами, ведь она была служанка.
— Мне нужна кисточка для письма, бумага и тушь, — помогая себе жестами, объяснил Сергей.
Служанка кивнула и исчезла за дверью маленького домика. Не прошло и минуты, как она вернулась, держа на небольшом подносе всё необходимое.
— Спасибо, — сказал Сергей и попытался взять у неё поднос, да так неловко, что все предметы едва не попадали на землю.
Фэйянь удержала поднос и спросила:
— Куда отнести? — её голос звенел, как колокольчик, а лёгкий китайский акцент придавал словам смешную мягкость.
— Туда, — он махнул рукой в сторону дома для гостей.
Торопливо перебирая ножками, Фэйянь направилась в указанную сторону. Сергей какое-то время стоял на месте и, любуясь, смотрел ей вслед. Затем, опомнившись, побежал вдогонку.
— Фэйянь, ты давно работаешь здесь? — запыхавшись, проговорил он.
— Четыре года.
— А где живёт твоя семья?
— На краю города, — ответила девушка.
— У тебя большая семья? — продолжал он светскую беседу.
— Нет, не большая. Брат старший и мать. Отец умер.
Сергей ещё о многом хотел расспросить её, но они уже подошли к дому. Опередив девушку, он галантно открыл ей дверь. Фэйянь очень удивилась, но ничего не сказала. В комнате было пусто. Тогда они двинулись к Ане. Из-за двери слышалась оживлённая беседа, и Сергей вежливо постучал. Фэйянь, войдя в комнату, низко поклонилась, поставила поднос и тут же вышла. Сергей смотрел, как она уходит по коридору, и всё лучше понимал: ему совсем не интересно, о чём они тут говорят. Не сказав ни слова, он развернулся и побежал следом за служанкой.
— Что это с ним? — Аня была в недоумении. — Куда он помчался?
— Любви все возрасты покорны, — прокомментировал догадливый Ваня.
— Глупости какие! — хмыкнула девушка. — С чего ты взял?
— Запомни, — поучительно сказал Ваня, — три вещи невозможно скрыть: любовь, деньги и заботы.
— И чей это афоризм?
— Не помню, — честно признался Ваня, — но у генетика нашего на лице всё написано.
— Надо же! А я ничего такого не заметила.
— Ты просто ненаблюдательная, — съязвил Ваня. — А ещё говорят, у женщин интуиция. Выходит, не у всех.
— У меня голова сейчас другим занята, — строго сказала Аня. — Мне совершенно не интересно, кто там в кого влюбился. Это ты как старый сплетник, как бабка на завалинке, ей богу. Лучше б о деле думал!
— Ну, начинается! — вздохнул Ваня. — А тебе главное гадостей наговорить. Причём здесь бабка на завалинке? Да для нашего дела ничего нет важнее, чем внимательно наблюдать за людьми, следить за каждым изменением в лицах, в словах, в обстановке и на основании этого вырабатывать свою линию поведения. Разве я не прав? А у тебя всё одни эмоции. Эх, вы, женщины!..
— Ну, конечно, — фыркнула Аня, — я ничего не понимаю, зато ты самый умный и, как политически подкованный эскимос, разрабатываешь для бедуинов Сахары инструкцию по спасению от жары. Успехов тебе в этом благородном деле! Продолжай следить за лицами влюблённых, следопыт. А мне некогда — я письмо обдумываю.
Ваня обиженно запыхтел, и ответил ей Саша:
— Знаешь, Анют, обдумывать письмо — это, конечно, дело. И оленья упряжка в песках Сахары — тоже красивый образ. Но, как это ни смешно, сегодня наш эскимос прав. Его устами говорит голос разума. Советую прислушаться.
— Ага, вот только шнурки поглажу и сразу начну прислушиваться! — Аня уже завелась и не могла остановиться. — Если Ваня Оболенский — голос разума, тогда я — английская королева.
— Нет, — спокойно возразил Ваня. — Английской королевой ты будешь в следующий раз, когда мы отправимся в Лондон. А сейчас ты драгоценная наложница, но можешь и, по-моему, хочешь стать императрицей.
— Что ты сказал?! — подскочила Аня.
— Всё! Хватит вам скандалить! — Саша встал между ними и поднял руки, как рефери на ринге. — Вы что, не можете нормально общаться?
Аня и Ваня уставились на своего приятеля и вдруг ответили в один голос, как будто много раз репетировали:
— Конечно, можем!
— Фантастика! — восхитился Ветров. — Тогда зачем вы ругаетесь?
— Я не ругаюсь, — с обидой проговорила Аня, — я просто защищаюсь, ведь я всегда оказываюсь жертвой.
— Что?! — возмутился Ваня. — Ты — жертва?
— Да! — выкрикнула Аня. — Я! Жертва! Жертва твоего отвратительного поведения!
Ваня сумел сдержаться и снова заговорил Саша:
— Вот я смотрю на вас, и мне кажется, что вы муж и жена, которые прожили лет двадцать в браке, и объединяют вас только общие дети и повседневные заботы. Вы так надоели друг другу, что уже не можете нормально общаться, вас всё друг в друге раздражает и бесит. Скандалите по любому поводу, причём инициатива, — он строго посмотрел на Ваню, — принадлежит мужу, а главное звуковое оформление, — перевёл взгляд на Аню, — жене. И кому всё это надо, спрашивается?