Я изумленно уставилась на него, подозревая, что он шутит. Но он, разумеется, не шутил. Лицо его было абсолютно серьезным.
— Убийство? Ты уверен? Но как их убили? И кто?
— Вот именно об этом мы и хотим с тобой поговорить. — Мониш отложил ручку. — Комитет l’au-dela получил сведения о том, что недавно тебя подозревали в двух убийствах, совершенных в Париже.
Меня охватило ужасное, тошнотворное чувство дежавю. Но ведь такое не повторяется, правда?
— По этой причине, а также потому, что ты была связана с убитыми Стражами, комитет относится к тебе с сильным недоверием. Я не думаю, что ты убила этих Стражей...
Я осела в кресле, превратившись в безвольный куль.
— ...Но я считаю, что эти смерти как-то связаны с тобой, даже если ты сама не понимаешь природу этой связи.
— Но... но...
Ужасное чувство усиливалось. Это происходит со мной снова! Проклятье, это невозможно! Я этого не допущу!
— Комитет порекомендовал мне, как поступить, правда, мне не хотелось бы этого делать.
В его голосе прозвучало отвращение, и я, прекратив себя жалеть, постаралась вникнуть в смысл его слов.
— И что же тебе рекомендовали? — спросила я, в страхе ожидая ответа.
Мониш обменялся взглядами с Паоло. Многозначительными взглядами.
— Это не имеет отношения к делу. Тебе достаточно просто знать, что это весьма... неприятно.
О, превосходно. Он имеет в виду какую-то сверхъестественную пытку. Руководители Мира иного собираются меня пытать из-за того, что произошло в Париже.
— Те убийства в Париже — это было просто совпадение... — начала было я, но Мониш не дал мне закончить:
— Я читал отчет, составленный целительницей Амели Мерлен, и знаком с деталями. Но ты должна меня понять, Эшлинг. Члены комитета требуют твоей крови. Они считают, что ты обладаешь неконтролируемым могуществом, которое с твоего ведома или без него было использовано для умерщвления Стражей. Они хотят чтобы я заключил тебя в тюрьму и... — Взгляд его секунду задержался на Паоло, затем вернулся ко мне. Когда я представила себе то, что меня ожидает, меня перестало тошнить; меня охватил настоящий, безумный страх. — Я добился от них согласия не применять к тебе крайнюю меру пресечения, пообещав, что ты под контролем наблюдателей сможешь найти убийцу Стражей. Сердце мое упало.
— Но Мониш, я не детектив! Я понятия не имею как ищут убийц! Ну, допустим, согласна, я не вполне контролирую свою силу, но она совсем невелика и убить с ее помощью никого нельзя. Я даже не знаю, как наслать на человека болезнь, а не то что убить, нарочно или нечаянно. Я просто хочу стать Стражем, и больше ничего.
— Ты также являешься супругой виверна, — указал Мониш, и Паоло кивнул.
— Ну да, но...
— Во время ланча, в котором ты участвовала, открылся портал, и в мир смертных вырвался демон.
— Драконы...
— От нас не ускользнул тот факт, что смертные мужчины, извини меня за нескромность, демонстрируют излишне сильное влечение к тебе.
— Это из-за амулета, — быстро перебила я его, вытаскивая злополучный предмет из-под блузки и показывая им. — Я должна была сегодня доставить его владельцу, но мой демон заболел, и мне пришлось везти его к ветеринару.
— Тот факт, что ты являешься повелительницей демонов, также тревожит комитет, — негромко заметил Мониш.
Я вжалась в кресло:
— У меня только один демон. Я никак не пойму, почему, вызвав одного маленького, незначительного демона, ты автоматически становишься князем ада.
— Не у всякого хватит могущества на то, чтобы контролировать даже маленького, незначительного демона.
Мне захотелось провалиться сквозь землю. Оправдываться было бесполезно. Проклятый комитет, которому я только что согласилась подчиняться, подстроил мне ловушку и явно не собирался выпускать меня отсюда живой.
— Ты знаешь, во всем этом есть один плюс, — заметил Мониш, великодушно не злорадствуя по поводу моего отчаяния.
Я подняла на него взгляд; у меня болело сердце, болела душа, все тело; вся жизнь моя летела к чертям.
— Не вижу никаких плюсов.
— И тем не менее они есть, — возразил он и в первый раз за вечер улыбнулся. — Ты нашла убийцу очень влиятельного члена парижского l’au-dela. Для тебя, разумеется, не составит труда с помощью своих способностей найти убийцу двух простых Стражей.
К счастью, наш разговор с Монишем на этой абсурдной фразе не закончился. Напротив; почувствовав, что он эмоционально подавил меня и добился покорности, он поделился со мной информацией, которую удалось собрать Миру иному.
Информации было немного — только сведения о двух женщинах и то, что тела были обнаружены в постелях горничными, которые, открыв дверь своими ключами, пришли убрать номера. На телах не было обнаружено ни травм, ни ран, ни других повреждений, указывающих на причину смерти.
Однако более подробное обследование показало, что между двумя жертвами было кое-что общее: незадолго до смерти и та и другая вступали в половой контакт.
— Итак... обе они были привлекательными и, если верить вашим досье, незамужними женщинами. Меня не удивляет то, что они решили немного покувыркаться в постели, — сказала я, листая папки, переданные мне Монишем. Большая часть материалов была написана на французском языке, которого я не знала, но он перевел для меня фрагменты, имевшие, по его мнению, отношение к делу. Я постаралась не смотреть на фотографии, сделанные во время вскрытий, которые Монишу каким-то образом удалось раздобыть.
Мониш выглядел слегка смущенным.
— Когда я сказал, что между двумя женщинами существует нечто общее, я не имел в виду то, что у них были сексуальные отношения с мужчинами. На основании одного этого факта их нельзя объединять. — Он отвел взгляд. — Я подозреваю, что многие участники конференции проводят ночи подобным образом.
Я приняла невинный вид:
— Мм...
В глазах его блеснул огонек, затем он продолжал:
— Сексуальные, так сказать, склонности умерших были в некотором роде аналогичны.
— Склонности? — повторила я и, наморщив лоб, попыталась сообразить, что он имеет в виду. — Ты хочешь сказать, что там были какие-то извращения? Садомазохизм? Они были связаны?
На лице Паоло появился легкий румянец. Я с изумлением взглянула на него, немало заинтригованная тем, что человек, твердо решивший довести меня до белого каления, краснеет при упоминании о слегка экстремальном сексе.
— Нет. Мне показались любопытными не их сексуальные предпочтения.