Сендрин могла лишь стоять и смотреть. Потоки термитов образовывали таинственные узоры, письмена из расплывчатых, вновь создаваемых знаков. Были ли это символы и иероглифы, похожие на древние росписи пещер санов, которые Сендрин видела в книгах? Хотели ли они ей что-то сообщить?
Чем дольше она смотрела на это, тем отчетливее стали вырисовываться знаки, образуемые процессией термитов. Там были круги и спирали, взгляд скользил вдоль них в чудесную глубину, уплывая все дальше, прочь от действительности. Скоро узоры окружили ее со всех сторон, океан орнаментов поглотил ее, увлекая все глубже и глубже в пропасть.
А затем узоры побледнели, стало темно. Ей не нужно было ждать, пока привыкнут глаза; она и так знала, где находится. Она снова была внутри жилища термитов, в одном из бесчисленных туннелей, и снова вдали раздавались щелканье и стук шагов, трения рогов о рога, шелест и скрежет многочисленных ног и тел.
Как и в первый раз, Сендрин развернулась и бросилась бежать, в этот раз не вверх, а вниз по слегка покатой штольне. Пол был влажным и скользким, снова и снова она должна была удерживать равновесие. Шаги позади нее становились все громче и громче, она слышала невообразимый визг, который, казалось, раздавался со всех сторон одновременно, не только сзади.
Опасность позади нее представлялась ей в виде штормовых облаков в небе над Виндхуком. Сендрин в панике продолжала мчаться дальше, скользила, почти падая, снова выпрямлялась. Не было никаких поворотов или перекрестков, только черный сырой туннель, из которого навстречу ей несся ледяной поток.
Вдруг в стене она увидела дверь, высокую узкую дубовую дверь с инкрустацией и изогнутой щеколдой из латуни.
Ее не мучил вопрос, откуда взялась дверь в жилище термитов. Она быстро нажала на щеколду, в страхе ожидая, что проход заперт. Но, к ее безграничной радости, дверь распахнулась наружу. Сендрин скользнула в нее, резко опустив за собой щеколду.
Она снова была в доме Каскаденов. Прислонившись спиной к стене и пытаясь совладать со своим учащенным дыханием, она постепенно узнавала коридор, узорчатый ковер, обшитые деревом панели и древние рельефы, вделанные в некоторых местах в стены. В коридоре было тепло, пахло затхлостью, половой ваксой и пылью. Где-то там, в задней части дома, за одним из поворотов, находилась ее комната. Ей удалось еще раз выбраться из термитника и спастись от того, что за ней охотилось.
Она обратила внимание на то, что лампы на стенах не горели, хотя она уже несколько недель назад дала указание зажигать их каждый вечер. В остальном все выглядело ухоженным и чистым. За окнами царила темная, хоть глаз выколи, ночь и бушевал ураган, заглушая даже звук ее собственного дыхания. Обессилевшая, она пошла по коридору в свою комнату. Еще десять шагов отделяли ее от двери. Все, чего она хотела, — упасть на кровать и уснуть. Никаких размышлений. Никаких вопросов. Только покой.
Позади нее скрипнула дверь. Ветер завыл, словно побитая собака, но через несколько мгновений его жалобная песнь замерла.
Сендрин услышала шелест. Услышала звуки резкого трения, выматывающие душу.
Что бы ни преследовало ее в сооружении термитов, оно следовало за нею! Из ее сна — непосредственно в реальность. Оно все еще было здесь, у нее за спиной!
С криком она помчалась к двери своей комнаты. Нажала на щеколду, буквально ввалилась в помещение и захлопнула за собой дверь. Застыла. Прислушалась.
Буря снова взяла власть в свои руки. Тем не менее она не могла заглушить звуков трения, даже дверь не могла спасти ее от них. В любом другом случае от такого всепроникающего шума кожа Сендрин покрылась бы мурашками, но сейчас ее охватил безумный ужас.
В полумраке комнаты она нащупала ключ. Слава богу, он торчал в замке! Дрожащими пальцами она дважды повернула его. Затем она спиной вперед попятилась от двери, медленными шагами, выжидая.
Она дошла примерно до середины комнаты, когда наступила на что-то, лежащее позади нее на полу. Она испуганно обернулась.
Это было нечто с рогами. Игрушка. Овечка или козлик, обтянутый белой шерстью. Кто-то побывал здесь и оставил его.
Краем глаза Сендрин заметила темное пятно там, где не должно быть никого и ничего. На кровати кто-то лежал. Ребенок с длинными распущенными волосами. Девочка. Она спала.
В первый момент она подумала, что это Салома или Лукреция. Но, сделав шаг, она увидела, что волосы девочки были черными.
Что-то загрохотало в дверь комнаты.
Не владея собой, она подскочила к двери и навалилась на нее, пока до нее не дошло, что она только что заперла ее.
Снова раздался треск. Дверь задрожала, как под натиском тарана, и посредине нее появилась трещина. Звуки трения прекратились.
Сендрин подбежала к кровати и схватила спящую девочку за плечи. Она была примерно такого же возраста, как и близнецы, может, на пару лет младше. Красивая, как картинка. В ее ушах были золотые сердечки.
Затем снова раздался треск и грохот, дверь комнаты повисла на одном шарнире. Поток холода устремился из коридора в комнату.
Девочка продолжала спать, вопреки шуму, вопреки ревущему за окнами урагану. Сендрин позвала ее, тряхнула, она хотела схватить ее и отнести в безопасный угол — как вдруг та открыла глаза.
Девочка смотрела, но не видела Сендрин. Она смотрела сквозь нее.
— Кимберли!
Резкий голос раздался за спиной Сендрин! А затем опять возникли звуки трения.
Она хотела поднять девочку и прижать к себе, она действительно хотела этого, но что-то удерживало ее. Она уронила малышку назад, на подушки, словно в один момент утратила все свои силы.
Она медленно повернулась.
На фоне света, лившегося из окон коридора, стоял человек, огромный и сильный. Сендрин не видела его лица, только черный силуэт. Посередине темного контура что-то сверкало и блестело. Затем снова раздались страшные звуки трения, теперь, однозначно, стали о сталь. Два ножа мясника, при трении издававшие визг.
Сендрин посмотрела на неподвижную девочку, лежащую на кровати, посмотрела в окно. Увидела, что там, за окнами, погибает мир. Перед окнами стеной вырастал вихрь. В нем вращались вырванные с корнем деревья, кусты, тучи песка.
Вихрь.
Мужчина с ножами.
Девочка в кровати.
— Кимберли, — проговорил мужчина еще раз, на этот раз мягче. Но он продолжал точить лезвия ножей, снова и снова.
Сендрин знала это имя. Кто-то упоминал его, наверное, Адриан.
Кимберли Селкирк, младшая дочь лорда Селкирка. Его любимый ребенок.
Мужчина подошел к Сендрин, но он не обращал на нее никакого внимания. Как оглушенная, она отступила в сторону, прочь от него, прочь от кровати, в которой она, спустя десятилетия, должна была лежать, спать, ни о чем не подозревая, не имея представления о том, что здесь однажды произошло.