— Она меня обварила! — кричит он так, что все поворачиваются. — Господи Боже!
— Сэл, — зовет Молли, — здесь нужна помощь. Тарелки ловко соскальзывают с рук Сэл на стол, и она кидается к столику, но то же самое делает и Ларри, помощник управляющего, который всегда принимает сторону посетителя, даже не потрудившись посмотреть, что произошло, отчего ситуация только осложняется.
— Да я сейчас сгорю, Господи! — вопит ошпаренный парень, прыгая, — ваши официантки кофе толком налить не умеют, да я подам на вас в суд и отниму у вас каждую траханую копейку, которую вы вложили в этот бизнес! У меня лучшие адвокаты в городе, вы — уже история!
Сэл роняет на стол стопку салфеток и кидает парню еще одну стопку, говоря:
— Вы выбили кофейник у нее из рук, мистер, я видела, как вы это сделали, вы, подонок, давайте, вытирайте эту грязищу, — и тут разверзаются двери ада. Посетители принимают разные стороны, Ларри сражается с обеими, стоя перед ошпаренным парнем, как щит. И тогда Молли понимает, что эта работа для нее кончилась, потому что посетитель так этого не оставит, а начальство уже решило, кто прав.
Только вот она не может допустить, чтобы этот инцидент вывел ее из равновесия. Позволишь, чтобы одна такая оплошность сшибла тебя с катушек, и все, — ты утонул. Денег настолько в обрез, что достаточно одного просчета, чтобы упасть в бездну такой мерзкой долговой задницы, что когда туда попадаешь, пути назад нет. Поэтому Молли поправляет на себе форменное платье и прощается с Сэл, которая печально обещает не теряться. Затем она начинает изучать объявления о найме. Следующее место, которое она находит, называется «Домашняя стряпня от Уинни» — в десяти кварталах от ее квартиры. Двадцать восемь столиков, разделенных на три ряда, красные пластиковые сиденья-скамейки, никаких туристов, потому что они предпочитают центр, где нет отслуживших зданий и бездельников с недобрыми лицами, сидящих на спинках лавочек возле автобусных остановок.
Она выбирает это место из-за меню, которые в «Уинни» переплетены в каретную кожу, подбитую уплотнителем, а не в полихлорвинил, подбитый тонким поролоном, и из-за вывески, свидетельствующей о том, что место когда-то знавало лучшие времена. Этот способ не хуже любого другого, ведь работу приходится выбирать в условиях, когда рестораны так похожи один на другой. Несколько лет назад вошли в моду меню, покрытые пальмовым волокном, но посетители загибали страницы, а одно-единственное пятно масла могло такое меню погубить. Посетители не осознают, какое количество дополнительной работы должен проделывать официант — убирать, чистить и доливать, и несчастное затертое масляное пятно может снести тебя с катушек. Молли обслуживает столики в заведениях с поварами, а не с шеф-поварами, порции у них велики и горячи, салаты покрыты льдом из-за хранения в холодильнике, сливки для пирогов идут из баллончиков со взбитыми сливками, и любая приправа к еде — от заправки для салата до сливок берется из рифленых пластиковых емкостей. Она получает смену с двух до десяти с получасовым перерывом и не идущее ей платье цвета красной лакрицы с именным значком, который ей следовало подписать самой. Помощник официанта — индиец, который говорит по-английски лучше, чем ее сослуживицы — Марла и Жанетт, — обе они ограничивают повседневное общение скороговоркой, связанной с заказами еды.
Сегодня ресторан набит, и к расположению столиков чертовски трудно привыкнуть, но она отлично умеет приспосабливаться к окружению, у нее гомеостатические инстинкты, помогающие ей при передвижении по Америке от работы к работе. Молли знает — секрет того, чтобы высоко котироваться на этой работе, состоит в том, чтобы быть в хороших отношениях с поваром, потому что стоит повару тебя невзлюбить, и вся смена полетит к чертям собачьим. К сожалению, отношения с Джомаком она начала с неверной ноты, когда случайно поставила машину на его место. Тяжеловесный повар выглядит так неуютно в своем блестящем от пота теле, что она бы не удивилась, увидев, как в один прекрасный момент он выходит из него, словно из старого спортивного костюма.
Забравшись в укромный уголок, она заворачивает столовые приборы в салфетки и вспоминает о том, как потеряла свою последнюю работу, с некоторой досадой. И тут парень, занимавший столик номер семь, входит прямо в ресторан, наглый, как петух. Она узнает его сразу, потому что забыть лицо человека, из-за которого тебя уволили, невозможно, но ведет себя так, как будто никогда его не видела, даже когда он устраивается в ее секторе зала. Первая ее мысль такая: как, черт возьми, он меня нашел? Единственный человек, который знает, куда она перешла работать, — это Сэл, но она бы в жизни ему не сказала.
На этот раз он в двубортном блейзере с золотыми пуговицами, выкрашен в пепельного блондина, типаж завсегдатая казино, только для бедных, как будто у него есть деньги и ему хочется, чтобы все думали, что он какой-то особенный, но у него не хватает вкуса, чтобы показать товар лицом. Молли очень тщательно следит за тем, чтобы держать кофейник подальше от него, и рука ее не дрожит, когда она наливает кофе в чашку. Он не сводит с Молли глаз, но она в эти игры не играет: стоит ему поймать ее взгляд, и он сразу поймет, что узнан. Она задолжала за квартиру, потому что у нее не было дохода в те дни, что она искала работу, и она не может позволить себе облажаться и с этой работой. Она изо всех сил старается, чтобы ее голос звучал обычно, когда принимает заказ, а он то и дело меняет его и хитрит, стараясь ее пробить, но она внутри как стальная — ни на секунду не расслабляется.
Передавая заказ возле окошка кухни, она украдкой бросает взгляд на столик и с ужасом замечает, что он все еще смотрит на нее. Как бы ей хотелось, чтобы Сэл была здесь, прикрыла бы! Она не может откровенничать с Марлой или Жанетт: они живут вместе в трейлере, а с ними еще и дружок Жанетт, так что у них нет ни секретов друг от друга, ни времени на кого-то постороннего. Ей придется разбираться с ним в одиночку, но кто предупрежден, тот вооружен, и на этот раз она близко к нему не подойдет. Доставив еду, она ставит тарелку напротив него, зайдя с дальнего конца столика, и потихоньку убирает руку, не давая ему возможности приблизиться, хотя он вроде и не пытается.
Она возвращается от столика, обслуживает пару за столиком номер двенадцать — подает ядовито-изумрудные куски лимонного пирога и наполняет пластиковые стаканы водой, и тут слышит крик. Она сразу понимает, откуда он исходит, и оглядывается. Он сидит, зажимая рот обеими руками, и из угла его рта, между пальцами, тянется тонкая струйка крови. Она пытается не обращать внимания, но знает, что он зовет Марлу, которая как раз проходит мимо его столика. Мир замедляет вращение, потому что он внезапно стал очень хрупким.
Она лихорадочно думает, что могло случиться. Он не мог обжечься о тарелку, или обнаружить осколок стекла в картошке — Джомак так тщателен в готовке, что нетерпеливые клиенты постоянно подгоняют официантов. У нее в мозгу быстро прокручивается, как она подавала ему еду, — ничего из того, что она сделала, не могло вызвать у него травмы, все чисто. Теперь он вопит как сумасшедший, и если она не будет реагировать, это будет выглядеть как будто ей есть что прятать, поэтому она подходит и встает рядом с Марлой, наблюдая за представлением.