Между двумя трубами стоял Чаймз в балахоне с капюшоном и говорил с ним. Ли постарался как можно незаметнее опустить руку, пока его пальцы не легли на стреломет.
Твердо и широко ступая, Чаймз медленно вышел из-за трубы. В железной руке, одетой в перчатку, он держал серебряный гарпун, вставленный в самострел.
— Ты не успеешь вытащить руку из кармана, как я убью тебя, парень.
Все так же твердо ступая, Чаймз подходил ближе и ближе. Гарпун сверкал в лунном свете. Ли оглянулся на своих людей. Трое держали в руках оружие, но ни один не осмелился выстрелить. Кто знает, сколько людей прячется за спиной Чаймза?
— Где Залиан?
Широкий черный балахон бился вокруг одетых в черные кожаные сапоги ног Чаймза.
— Ты никогда его не найдешь.
Ли удивился, почувствовав внезапную дрожь во всем теле.
— Не думаю, что ты сознаешь свое положение. Если ты скажешь мне правду, я, может быть, только ослеплю тебя. Давай еще раз. Где Залиан?
Чаймз поднял гарпун на уровень глаз Ли.
— Ли, скажи ему! — не выдержала Маленькая Джо, самая юная в его команде. — Если ты не скажешь, это сделаю я!
— Прислушайся к ее совету, Ли. Эта война не должна тебя волновать. Ваша капитуляция — дело решенное. Осталось только выяснить отношения между мной и твоим хозяином.
— Он мне не хозяин. Мы все равны.
— Ну надо же, как демократично! В этом ваша слабость. Где же он?
— Ты можешь меня убить, но я не скажу.
Ли стоял на своем, хотя ледяные ручьи текли у него между лопатками. Чаймз чуть-чуть нажал на спусковой крючок.
— Он на крыше биржи! — закричала Маленькая Джо, впадая в истерику.
Лицо Чаймза было скрыто под капюшоном, но Ли почувствовал, что он победно улыбнулся. Он медленно опустил гарпун, и тотчас дюжина его людей явилась из темноты. Все они были бритоголовые, с бледными и нездоровыми лицами. Понимая безнадежность схватки с самим Чаймзом, Ли еще раньше наказал своим немедленно исчезать, попав в такое положение, и теперь они все, как один, устремились к своим тросам. Двое упали сразу. Один был убит монетой, выпущенной ему в спину подручным Чаймза, другой пал от руки самого Чаймза.
С ножами наизготовку люди Чаймза помчались следом и схватились врукопашную со своими врагами, которых стали хладнокровно сбрасывать с крыши. Один из них вцепился в Маленькую Джо, которая ответила Чаймзу, и поднял ее над головой, собираясь бросить вниз, но неожиданно получил сильный удар в живот от Мака, который был ростом в семь футов и считался другом и защитником девушки.
Ли бросился на Чаймза, не давая ему времени перезарядить самострел. Человек в капюшоне не успел шевельнуться, как его настиг кулак Ли, которому показалось, что тело Чаймза словно не из плоти и крови, а из металла. Поняв, что единоборство может кончиться только его гибелью, Ли попытался убежать, но Чаймз протянул руку и оказался проворнее его. Кожаная перчатка обхватила горло Ли, и Чаймз поднял его над крышей. Из глаз Ли посыпались искры от боли. Дышать стало нечем. Чаймз закинул голову и рассмеялся негромко и безжалостно.
— Борись, — прошептал он. — Так намного интереснее.
Ли с неимоверным усилием поднял ногу и ударил Чаймза в грудь, отчего он немного подался назад и капюшон упал ему на плечи. Ли не удержался от крика, узнав лицо человека, который когда-то был в их команде.
Чаймз несколько ослабил хватку, чтобы накинуть капюшон на лицо, но было уже поздно. Он был опозорен. Ли успел подбежать к краю крыши и закрепиться на тросе прежде, чем Чаймз пришел в себя. Летя через улицу следом за своими ребятами, Ли видел тела двоих своих друзей, простертые на мостовой в лужах крови, и полицейскую машину, со скрежетом затормозившую возле них. И еще он видел лицо человека, которому и он, и Залиан когда-то доверяли как брату. Они верили, что именно он поведет жителей крыш к еще более славному будущему.
— Симон, они уже на пути сюда, — услышал он из-за спины. — Сейчас не время. Потом.
Нож сверкнул, отразив свет голой лампочки, и прижался к горлу Залиана. Никто не пошевелился. Все затихли. И вдруг кто-то кашлянул, положив конец затянувшемуся молчанию.
— Или он пойдет с нами, или мы все останемся здесь и будем ждать Чаймза.
— Их примерно в пять раз больше, — сказал Ли. — И они знают, что мы на бирже. Это будет резня. — Он вышел вперед, в круг света, и, схватив Симона за руку, прошептал как можно тише:
— Мы теряем драгоценное время. Хватит. Отпусти его.
— Не отпущу, пока он не скажет мне, почему он пальцем не шевельнул, чтобы спасти себя... нас.
Симон сильнее прижал нож к шее Залиана, и тот еще дальше откинул голову назад. Ли из предосторожности шагнул в сторону, зная, что Симон на все способен в таком состоянии. Когда он со своими ребятами возвратился на биржу, то застал панка склонившимся над полубесчувственным доктором. Хотя тот и сидел за включенным компьютером, но рядом валялась иголка, спичка, черный порошок и ложка — короче говоря, все, что требовалось Залиану, чтобы сделать глубокий наркоз.
Немногие оставшиеся в живых жители крыш столпились у двери с наружной стороны. Некоторые были ранены. Но кое-кто еще не вернулся из ночного поиска. Все чувствовали нарастающее напряжение, которое грозило перейти во враждебность, способную окончательно развести усталых людей в разные стороны.
— Симон, чего ты от него хочешь? — вздохнув, спросил Ли. — Каждый раз, когда мы натыкаемся на Чаймза, мы теряем людей.
— Потому что у нас нет стратегии, нет разумного плана. Ли, у нас нет вождя. Посмотри на него! — И он ткнул пальцем в Залиана, который сидел, уставившись в пол между ногами. — Роза сказала, что он выключил ночью радиотелефон. То, что мы ради него сражаемся с Чаймзом, его устраивает, но у него самого кишка тонка встретиться с ним лицом к лицу.
Роберт чувствовал, как на него волной накатывает страх. Он появился на крыше, когда Симон и Залиан уже выясняли отношения, и теперь много бы отдал, чтобы оказаться подальше от них и от приближающегося Чаймза с его выродками.
— Нам все еще неизвестно место казни, — заметил Ли. — И если мы начнем выяснять между собой отношения, это ни к чему не приведет.
— Тогда пусть он объяснит нам, — вновь рассердился Симон. — Что это за причина, по которой ты не можешь встретиться с ним, Натаниэл?
— Прежде чем страсти окончательно разгорятся, позвольте мне кое-что вам сказать, — вмешалась Роза, которая, пробившись вперед, вытащила из ящика стола тетради. — Симон, убери нож. Ты же этим ничего не решишь.
Парень вызывающе взглянул на Залиана, потом на Розу и убрал нож.
— Ты говорил нам, что Чаймз стоит на том, что является полной противоположностью вашим идеалам, и мы решили поставить это во главу угла, — сказала она и поведала собравшимся свою алхимическую теорию. — Сегодня я побывала в Британском музее. Чаймз — настоящий Чаймз — был первым алхимиком, насколько известно. К тому же наш доктор, по-моему, еврей, а, доктор? Натаниэл... На мой слух, имя еврейское. — Роза оглянулась и не увидела ничего, кроме искреннего удивления на всех лицах. Тогда она опять повернулась к Залиану: — Я проверила. Слово “алхимия” пришло к нам со Среднего Востока. Чтобы противостоять тебе, Чаймз выбрал для своего враждебного общества науку арабского происхождения. Я думаю, он заранее спланировал вашу “естественную” вражду.