— Мы скоро вернемся. — Рон покосился, когда тащил Барнабаса на залитый солнцем клочок. — Я должен поговорить с серафимами, и мне нужен Барнабас как посредник. — Он улыбнулся, но выглядел напряженным. — Я еще не мертвец пока, знаешь ли, — сказал он с напущенным весельем. — У меня нет прямой линии на небеса. Нет нужды волноваться, Мэдисон. Все в порядке.
Но не чувствовалось что все в порядке. События развивались слишком быстро, и мне это не нравилось.
— Сэр! — Воскликнул Барнабас, когда вырвался из хватки Рона. — Если Кайрос придет за ней, изменение резонанса ее амулета будет недостаточно. Он знает, как она выглядит. Как и Накита. Любой из них может просто прийти и найти ее. Не должны ли мы оставить с ней ангела-хранителя?
Рон моргнул, так как будто он был шокирован тем, что не подумал об этом сам.
— Ох, конечно, — сказал он, вернувшись обратно в тень. — Какое правильное намерение. Но Мэдисон, — сказал он, беря свой камень, и свечение темного света потекло меж его пальцев, — Я советую ничего не говорить об амулете Кайроса твоему ангелу-хранителю. — Его взгляд переместился на мой амулет и обратно к моему взгляду. — Чем меньше тех, кто знает, что он у тебя, тем меньше мне придется убеждать, что тебе должны позволить его сохранить.
Испуганная, я кивнула, и он улыбнулся. Почти, прежде чем моя голова перестала двигаться, расплывчатая сфера золотого сияния появилась в тени дуба. Я уставилась на танцующее, парящее свечение. Это должно быть ангел-хранитель. Для меня? Барнабас очевидно вздохнул с облегчением, и я удивилась, почему он беспокоится, если он так сильно хотел от меня отделаться еще 20 минут назад.
Световой шар уменьшился и исчез когда приземлился на стену, и я дернулась, когда бесплотный голос, видимо поместивший себя в мою голову, произнес:
— Охранная херувимская служба содействия жнецам и защиты от вымирания [3] , — как заказывали! Похлопав меня по плечу, Рон повернулся, видимо также ее слыша. — И ты?
— Грейсиз 176, — чудной звон раздался снова, заставляя мои уши гудеть.
Херувимы? Летающие голые малыши со стрелами?
Барнабас выглядел встревоженным и световой шар снова появился, когда воинственный голос выпалил:
— У тебя проблемы с херувимами, жнец?
— Нет, — ответил Барнабас. — Я не думал, что Грейсиз нанимает херувимов, если защищаемой персоне нет восемнадцати.
Крошечное резкое фырканье заполнило мой разум.
— Как будто в нее кто-то влюбится? — свет насмехался. — Я ангел-хранитель. А не волшебник.
— Эй! — воскликнула я, оскорбленная, и шар света дернулся ко мне. Я отступила, когда он приблизился слишком близко. Грэйсиз, так? Больше похоже на светлячка из ада.
— Ты можешь видеть и слышать меня? — прозвенел световой шар, быстро наматывая круги вокруг меня, и я вертелась, пытаясь держать ее в поле зрения.
— Слышать, да. Видеть? — Не особенно, нет. — Дезориентированная, я прекратила вертеться, и свечение село на колесо моего велосипеда и исчезло. Барнабас фыркнул, и свечение появилось снова и потускнело.
— Восхитительно, — протянул Рон. — Сто семьдесят шесть, это временное задание, выполняй свою часть до смерти. Береги ее, и я хочу немедленно знать, если что-нибудь неприятное подойдет на расстояние 30 локтей к ней.
Свет поднялся с велосипеда и переместился ко мне. — 30 локтей. Тааак тооочно!
Так точно? Это ведь ангел, так?
Рон в последний раз посмотрел на меня с предостережением вести себя хорошо, схватил Барнабаса за руку и потащил прочь.
— Я вернусь, когда смогу. Ах, и мне нравятся твои волосы. Они очень… ты.
Я пыталась не хмурить брови, когда ощупывала кончики волос, потом вздрогнула, когда они вдвоем исчезли. Я с шумом вздохнула, и фактически увидела, как тени сдвинулись к более позднему времени. Не сильно. Может быть, всего на несколько секунд, но Рон останавливал время, чтобы замести свои следы.
Мой камень был теплым, как будто реагировал на его собственный амулет, и я держала его крепко. Смотря из тени на залитую солнечным светом парковку, я размышляла о том, что мир выглядит гораздо более опасным.
Впервые за четыре месяца я была одна.
— Ненавижу, когда он делает это, — пробормотала я, вздрагивая, когда мой ангел-хранитель пролетел передо мною.
— Делает что? — прозвенел он.
Пожалуй, не совсем одна. Вздыхая, я потянулась за велосипедом.
— Останавливает время, и вот так двигает солнце, но вообще-то я не с тобой разговаривала. Если бы кто-нибудь увидел меня беседующей с воздухом, я бы определенно попала в клинику для извращенцев, и это в начале учебного года. Только не в мой выпускной год. У меня не было времени выпутываться из этого снова. Однажды, ты приходишь в школу с крыльями летучей мыши на Хэллоуин — и такое прилипает к тебе навсегда. Я слабо улыбнулась. Моя подруга Вэнди, вернувшаяся во Флориду, тогда тоже их надела. Это сделало шутки о сексе с близняшками почти смешными.
Световой шар негодующе взревел.
— Ты — настоящая коротышка, для смертной.
— Смотрите, кто говорит, — парировала я и закинула ногу на велосипед. Я нажала на педаль, и колеса болезненно скрипнули, удерживая меня от движения.
— Эй! — воскликнула я, когда поняла, что моя передняя шина была спущена. Мой ангел-хранитель смеялся. Это должно было быть так: он ярко переливался всеми цветами радуги.
— Что ты сделал с моим велосипедом? — спросила я, хотя это было очевидно.
— Защищаю тебя! — пропел он весело. — Разве ты не чувствуешь себя безопаснее?
Мои мысли обратились к пятимильной дороге домой.
— Защищаешь меня от чего? — огрызнулась я. — От единственного желания быть обычной школьницей?
Вне себя, я потащила велосипед по раскаленному тротуару к дальнему выходу. Глупый ангел-хранитель. Какого черта с ним творится?
Я обернулась на скрип отворяющейся школьной двери и увидела входящего парня в тренировочных шортах. Еще двое следовали за ним. Тренировка на треке в августе?
— «Однажды на свете девчонка жила, была как принцесса собою горда», — Грейсиз 176 навис у меня над ухом. — «Локоны светлые, лицом хороша, пока у меня шампунь не взяла».
— Очаровательно, он еще и поет, — проворчала я, и ангел захихикал, притворяясь, что окутывает меня облаком холодного воздуха. Позади меня, сквозь шум закрывающихся дверей и заводящихся моторов зазвучали голоса. Первый грузовик просигналил мне, и я, чтобы избежать встречи, повернула направо, с трудом волоча мой велосипед туда, где заканчивалась стена, и начинался холм, ведущий к главной дороге.