— Да, — проговорила она.
— А мой именинный пирог был украшен маленькими серебряными шариками.
Клаудия застыла, почти не дыша. Он в страшном напряжении ждал ответа, и вдруг глаза девушки расширились.
— Джаред! — вскрикнула она, оборачиваясь. — Выключи, выключи его!
Книжник подскочил на месте, и проекция тут же погасла, оставив после себя лишь черную, странно опрокинутую пустоту среди сфер, при взгляде на которую начинала кружиться голова, да слабый аромат роз, все еще шедший оттуда. Кейро осторожно вытянул вперед руку. Посыпались искры, и он с проклятьем отдернул ее.
— Что-то их напугало, — прошептала Аттия.
— Не что-то, — нахмурился Гильдас, — а кто-то.
Она почувствовала запах. Теперь-то она понимала, что он витал в воздухе уже давно, но ее внимание было поглощено другим. Клаудия шагнула к шпалере из роз, дельфиниумов и лаванды, слыша, как Джаред, задохнувшись от волнения, поднимается на ноги сзади — он тоже ощутил этот сладкий, легко узнаваемый аромат.
— Выходите, — встав перед цветущей преградой, холодно потребовала она.
Эвиан, появившись под овитой розами аркой, нерешительно выступил вперед. Персиковый шелк его костюма был, казалось, нежнее самих лепестков. Толстяк молчал, сконфуженно улыбаясь.
— И что же вам удалось подслушать? — уперев руки в бедра, осведомилась Клаудия.
Достав платок, он вытер потное лицо.
— Боюсь, немало, моя дорогая.
— Прекратите паясничать, — яростно бросила она.
Эвиан посмотрел на Джареда, потом кинул любопытный взгляд на Ключ.
— Какая занимательная вещица. Знай мы о ней раньше, мы перевернули бы небо и землю, лишь бы найти ее.
Клаудия, зашипев от негодования, отвернулась.
— Если мальчик и впрямь окажется Джайлзом, думаю, ты сама понимаешь, какое это будет иметь для нас значение, — добавил он.
Она промолчала, хотя и осознавала справедливость его замечания.
— Заговор обретет не только символического главу, но и благовидное прикрытие — возвращение трона законному наследнику, как ты сама сказала в своей волнующей речи. Я так понимаю, это и есть те сведения, о которых ты мне говорила?
— Да. — Она повернулась и увидела его горящий взгляд, так страшивший ее. — Но послушайте, что я скажу, Эвиан. Действовать мы будем по моему плану. Прежде всего, я собираюсь проникнуть за Врата.
— Только не одна.
— Нет, — быстро сказал Джаред. — С ней буду я.
Она бросила на него встревоженный взгляд.
— Учитель…
— Мы пойдем вместе, Клаудия. Или ты не пойдешь вовсе.
Из дворца долетел звук трубы. Клаудия в раздражении оглянулась.
— Хорошо. Но вы ведь понимаете, что теперь нет нужды в убийствах? Если все узнают, что Джайлз жив, если он появится перед людьми, королева не сможет отрицать очевидного…
Девушка увидела их лица и осеклась. Джаред, избегая ее взгляда, перетирал в пальцах сорванный белый цветок. Маленькие глазки Эвиана смотрели на нее почти с жалостью.
— Клаудия, — мягко произнес он, — пора бы тебе повзрослеть. — Он шагнул к ней — почти одного с ней роста, обильно потеющий под жарким солнцем. — Неужели ты думаешь, она позволит Джайлзу предстать перед народом? Вас обоих просто уничтожат без всякой жалости, как того старика, о котором ты говорила. А заодно и Джареда, и всех, в отношении кого возникнет подозрение, что они были осведомлены о заговоре.
Клаудия скрестила руки на груди, чувствуя, как краска унижения заливает лицо. Он говорил с ней снисходительным тоном взрослого, который только сильнее задевает отчитываемого ребенка. И, разумеется, он был прав.
— А уничтожить должно их, — негромко, но твердо продолжил Эвиан. — Они мешают нам, и будут сметены с нашего пути. Это уже решено, и мы готовы действовать.
Клаудия уставилась на него во все глаза.
— Нет!
— Да. И ждать осталось уже совсем недолго.
Джаред отбросил цветок и поднял голову. Лицо его побледнело.
— Вы должны отложить все хотя бы до свадьбы.
— Свадьба через два дня. Мы выступим сразу после торжеств. Детали вам знать ни к чему… — Он поднял руку, опережая ее протест. — Пожалуйста, Клаудия, я все равно ничего не скажу. Тогда, если даже заговор раскроют и вас будут допрашивать, вы не сможете что-то выдать. К тому же, раз вы не знаете, где, когда и каким образом должен начаться переворот, и вам неизвестны имена Стальных Волков, то и обвинять вас самих никто не станет.
Только собственная совесть, горько подумала Клаудия. Да, королева не изменит своим привычкам вкрадчивой убийцы, а Каспар из маленького деспота со временем обещает превратиться в алчного тирана. Отменить Протокол не в их интересах, наоборот, они будут насаждать его с еще большей силой, и нет никакой надежды на то, что это когда-нибудь изменится. И все же Клаудия не хотела обагрять руки их кровью.
Во дворце вновь настойчиво затрубили трубы.
— Мне нужно идти, — проговорила Клаудия. — Королева собирается на охоту, и я должна сопровождать ее.
Эвиан кивнул и повернулся, чтобы уйти, но не успел сделать и двух шагов.
— Постойте. Еще одно, — через силу выговорила Клаудия.
На плечо толстяка опустилась любопытная бабочка, заинтересовавшись переливчатой игрой его шелкового одеяния.
— Мой отец. Что будет с ним?
Стая голубей вспорхнула с одной из многочисленных башен дворца в глубокую синь неба. Эвиан, не оборачиваясь, проронил чуть слышно:
— Он вовлечен во все интриги двора и очень опасен для нас.
— Вы не должны его трогать.
— Клаудия…
— Не смейте! — Она сжала кулаки. — Вы не убьете его. Обещайте это. Поклянитесь прямо сейчас, или я тотчас же пойду к королеве и все ей расскажу.
Он потрясенно обернулся.
— Ты не сделаешь этого!..
— Плохо вы меня знаете.
Взгляд Клаудии был холоден как сталь. Сейчас только ее упорство могло отвести острие кинжала от груди отца. Она знала, что сохраняет жизнь врагу, умному и проницательному сопернику, расчетливому противнику в политических шахматах. Но он все равно оставался ее отцом.
Эвиан бросил быстрый взгляд на Джареда и испустил протяжный вздох.
— Что ж, хорошо.
— Поклянитесь. — Она схватила его горячую, липкую ладонь и крепко сжала. — Джаред засвидетельствует клятву.
Эвиан неохотно поддался. Их сцепленные руки поднялись, и тонкие пальцы Джареда легли на них сверху.
— Клянусь — как лорд Королевства и адепт Девятипалого. Смотритель Инкарцерона останется в живых.